только одна логическая осечка смутила. Как Аиду вмешаться в ход игры и формально не нарушить договор с Зевсом? Несчастный случай будет на совести главных героев, ведь боги не следят в данный момент за судьбой человечества. Дети по своему неразумению прошли по грани, отделяющей жизнь и мир теней.
– Здравствуйте, Иван Дмитриевич. Вот вы где отдыхаете. Вас ищут. – Голос врача выдернул из мира фантазий.
– Здравствуйте. Кто меня ищет?
– Жена ваша приехала.
– Тогда я…
– Оставайтесь здесь. Я приведу ее.
И тут мне почему-то вспомнилась встреча в столовой, и вопрос сам слетел с языка:
– А вы не знаете человека по имени Феликс Андреевич?
– А фамилия?
Я пожал плечами.
– Хотя припоминаю… Феликс Андреевич…
– Я давно его не видел. – Врач испуганно посмотрел на меня. – Он выписался?
– В каком-то смысле да, – заторможено ответил доктор, будто он обдумывал что-то, – но вы не могли с ним встречаться. Он умер еще до вашего появления здесь. Ладно, я пойду.
Я лишь кивнул в ответ. Я испугался, физически ощутив страх. Он коснулся кончиками пальцев, и кожу закололо. Ладони похолодели. Растер их. Озноб. Нет, это был не страх. Сама смерть прошла по каменным плитам сада, коснулась трав, веток, на мгновение умолкли звуки. Время взяло передышку, оно остановилось. Затем все пошло так, как заведено. День, затем ночь. Лето, осень, зима и весна бесстрастно сменяли друг друга, не нарушая порядка. Месяцы сложились в годы, годы – в столетья.
Я глубоко вдохнул и выдохнул. Видение растворилось. Я опять сидел на скамейке в саду, но след потустороннего так и остался в душе. Будто коснулся запретного. Того, о чем еще не смел думать.
– Здравствуй, – услышал я голос жены. – Как себя чувствуешь?
– Хорошо. Да ты не стой. Рассказывай, как дела.
– Я гляжу на тебя и не верю, что мы прожили вместе пятьдесят лет, – сказала Настя, садясь рядом.
– Почему?
– Будто не было этих лет.
– Странно, – я помолчал. – Как дети без нас? Все воюют?
Настя не ответила. Она грустила. Я видел. Но почему? Почему этот маленький человечек пришел ко мне с печалью на лице? Зачем? Ну, улыбнись, пожалуйста. Жизнь ведь продолжается? Так? Хотелось это сказать, но слова остались пустым звуком.
– Ваня, тебе точно здесь хорошо?
– Ты же знаешь мои запросы. Скажи только, дети приедут еще?
– У них дела какие-то, – прозвучал печально ее голос.
И тягостно стало на душе почему-то. Настя здесь не причем. Ее приход не тяготил.
Захотелось вот так просидеть вечность в этом саду с ней, ни о чем не думать, ни о чем не говорить. Молчать. Слушать звуки природы. И пусть бы время летело мимо нас.
