style="font-size:15px;"> – Это как же так? – изумился студент.
– А так, – нисколько не смутившись, продолжал крестьянин. – Место такое знает. Топнет ногой – земля перед ним расступится. Войдет – а она за ним закроется. Был да нет!
– Ну, уж это ты заливаешь! – смеясь, прервал студент. – Это ты, дядя, из сказки.
Ларивон не обиделся. Спрятав лукавую улыбку в бороду, он смиренно сказал:
– Знамо дело, мы народ темный, книгами не начитаны. Смекалкой до всего доходим. По-нашему так: зверь тяжелый, крыл у него нет. По воздуху, выходит, летать ему не полагается.
– Кто же говорит, что полагается? – удивился студент.
– Ну, значит, и ты говоришь, что летать он не может. А по трясине, где и кошке не ступить, с копытами-то пройти – как скажешь, пройдет?
– Нет, конечно, не пройдет.
– Теперь вот и прикинь: идет Одинцов след по лесу, дошел до болота – тут и пропал. На ясном месте пропал! Назад следа нету, впереди такая трясина, что упаси господи! Болота, конешно, они разные бывают. Которые и безопасные. А вот ты наше погляди. Не только что летом, зимой скот и людей засасывает. В прошедшем годе случилось: лесной объездчик на коне ехал, в самый что ни на есть мороз. Попал в темноте на то болото – его с конем и втащило под снег-то. Куда, скажешь, зверь-то на таком месте девается?
– Не знаю, – задумчиво сказал студент. – Только уж, конечно, не под землю.
– Хошь верь, хошь нет, а, по-нашему, оно так. Зверь, говорю, не простой. Такое знает, что и человек не удумает. Да вот приезжай, сам увидишь. На месте-то способней будет разобраться.
– Нет, дядя Ларивон, спасибо, не выбраться мне, – решительно отказался студент. – У меня занятия скоро.
– Как знаешь. А надумаешь, отпиши заране: мы лошадей вышлем.
Ларивон ушел, а в мозгу студента крепкой занозой засела тайна внезапных исчезновений лесного зверя. Мысль то и дело возвращалась к загадке, но ответа не находила.
Глава третья
Улыбка
Студент и в самом деле не думал тогда ехать на охоту за лосем. Решение пришло позже, внезапно. Стоя у дерева с закрытыми глазами, он вспомнил, как это случилось.
Через несколько дней после посещения Ларивона он отправился на вечеринку к товарищу. У товарища, как всегда по субботам, собралось с десяток знакомых – студентов. Шумно спорили, пели.
Из девушек только одна была, студенту-охотнику незнакома. Она держалась в стороне и почти не принимала участия в общих разговорах.
Ему понравились ее светло-русые волосы, голубые глаза, золотистые прямые брови и тонкие строгие черты лица. Свежий загар крепких щек и настороженная неуверенность движений выдавали в ней человека нового в большом городе. И только легкая насмешливая улыбка, не сходившая с ее губ, как-то не вязалась с образом робкой провинциалки, впервые попавшей в столицу.
– Кто такая? –
