Русско-турецкие войны прекратились только тогда, когда турки поняли, что с русскими нужно договариваться, не умаляя своего величия в глазах своих подданных. И турки договаривались не только с Россией. Все страны много бы дали только лишь за то, чтобы хоть одним глазом взглянуть на то письмо, которое находится у нас.
– Но это же легко сделать, – парировал я. – Взять и отобрать письмо.
– Как это, – удивился полковник, – грабить всех русских, выезжающих за границу?
– Почему всех, – не сдавался я, – только тех, кто приближен к царственным особам и пользуется их доверием.
– Ответ неправильный, – рассмеялся Александр Васильевич, – царская милость столь же непостоянна, как и любовь ветреной красотки.
– А вы, – старался я уяснить себе суть новой работы, – вот вы работаете во дворце, и никто не знает, что вы делаете, значит, вы и есть тот тайный сотрудник?
– А вот и нет, – сказал Борисов, – я царский архивариус. А вы мой помощник. Кто же доверяет государственные тайны архивариусам? Мы едем с вами в чешский архив. И запомните, продолжительность жизни часто зависит от длины языка…
Глава 12
– Ты знаешь, – сказала мне Катерина, – мне иногда кажется, что твоя оболочка находится рядом со мной, а сам ты где-то далеко-далеко. Ты не улетишь от меня насовсем?
– Как кормить будешь, – отшутился я.
– Я тебя буду кормить самым лучшим, и сама буду есть то же, – сказала Катерина и поцеловала меня.
– Тогда и нечего волноваться, я человек не привередливый, но мне нужен соучастник, – сказал я.
– Соучастник в чем? – не поняла меня Катерина.
– В моей жизни, – уточнил я, – а сейчас давай собираться, где-то через час придёт автомашина.
Давно я не был при полном параде. Выбранный мною костюм был мне как раз, как и в те времена, когда он приобретался. Костюм однобортный, классического покроя будет моден всегда, во все века. Рубашка без верхней пуговки, подтянутая галстуком создаёт строгий вид, а при ослаблении галстука создаёт хулиганский вид «апаш». Туфли я намазал кремом с вечера, и они просто ждали прикосновения к ним сапожной щётки. По два прохода вдоль, четыре раза поперёк, и они ожили, ожидая своего часа. Я встал перед зеркалом, повернулся в одну сторону, в другую и остался доволен своим видом.
– Как? – спросил я у Катерины. Кто-то же должен оценить внешний вид мужчины. Не для мужчин же он одевается.
– Шик, – сказала она и улыбнулась.
Привычным жестом я взял со стола свой старенький портсигар и зажигалку. Подержал их в руках и положил на стол. Лет тридцать уже не курю, а курительные принадлежности лежат так, для гостей. Если мне уготована долгая жизнь в качестве наказания, то не нужно усугублять её вредными привычками.
– Где твой телефон? – спросила Катерина.
– Посмотри в столе, – сказал я.
Она
