не знаю, кто мои родители, я вообще не знаю, кто я такая. Была в приюте, потом на фабрике, потом в революцию. ЧК мои родители, – жёстко сказала она, – меня не будили по утрам с чашками с кофе, как тебя.
Конечно, сирота всегда чувствует злобу на того, у кого есть родители и нормальная семья. С этим уже ничего не поделаешь. Была бы возможность, я бы обнял весь мир, отдал всё своё тепло всем обездоленным и осиротевшим людям, но их так много на земле, что меня на всех не хватит. И тот, кому не достанется моего тепла, будет чувствовать себя обиженным. Ещё одним или двумя, тремя обиженными людьми станет больше. Лучше уж ничего не делать, а выбрать кого-то и усыновить его или удочерить. Это, пожалуй, большее, что может человек.
– Не сердись, – примирительно сказал я, – я не хотел тебя обидёть и раньше не спрашивал тебя о родителях, происхождении, считая, что ты сделаешь это сама, если сочтёшь это нужным. Считай, что ты нашла своих родителей. Родители в тебе души не чают и будут рады, если ты им будешь вместо дочери. Я с мамой говорил об этом. Если со мной что случится, я тебе поручаю заботиться о них.
– Как ты смеешь так говорить, – со слезами на глазах говорила Мария, пытаясь ладошкой закрыть мой рот, – с тобой ничего не может случиться. Боже, зачем мне дали такое задание?
– Успокойся, – уже деловым тоном сказал я, – завтра идём к Дзержинскому, доложимся, что и как.
– А что и как, – не поняла Мария, – похоже, ты снова не ставишь меня в известность о том, что ты задумал?
– Я же тебе говорил, что ты ещё со мной намучаешься, госпожа Казанова, – рассмеялся я. – Кстати, я так и не знаю, как твоя фамилия?
– Моя фамилия Светлова, – серьёзным голосом сказала Мария, – а почему ты меня назвал своей фамилией?
– Вот твой паспорт, почитай, – и я протянул девушке заполненный бланк паспорта. С полковником Борисовым паспорта мы делали сами, для того, чтобы обеспечить секретность наших миссий. Для этих целей мы получали по линии министерства внутренних дел чистые бланки паспортов и прослушали курс заполнения бланков, возможных подделок и прочее, а также дубликаты необходимых печатей.
– Почему ты считаешь, что мне нравится твоя фамилия, – возмутилась девушка, – ты что, спросить меня не мог? Мне моя фамилия больше нравится, чем твоя. И кто мы, брат и сестра, господин Казанов?
– У брата и сестры отчества одинаковые, а у нас разные, – сказал я, забирая у неё паспорт, – мы с тобой муж и жена.
Девушка поджала губы и отвернулась.
Глава 28
Наши мандаты привели нас на Лубянку, где разместилось ВЧК.
Дзержинский принял незамедлительно.
– Что решили, Дон Николаевич, – спросил председатель ВЧК, – зачислять вас в список кадров комиссии?
– Ничего я не решил, Феликс Эдмундович, – ответил я, – но мы с Марией выезжаем за границу осмотреться и решить, что и как.
– Не понял, – сказал Дзержинский, –
