Муравьева затуманились:
– Знаете, прежде сложно было что-то доказывать, зато теперь, после ваших открытий, у меня, можно сказать, руки развязаны. Даже за год я что-то успею сделать, а ежели Бог даст и государь позволит – в пять-десять лет я сделаю все, что нужно для Камчатки и нашего возвращения на Амур. Вот только денег дают слишком мало, и мне надо добиться, чтобы какая-то часть добываемого у нас золота шла на эти цели. И для того же наладить свой китобойный промысел или облагать пошлиной иностранных китобоев. Тогда я смогу если не закончить, то хотя бы продолжить дело, что начинали Поярков с Хабаровым и албазинские казаки. Нам с вами, Геннадий Иванович, придется хорошенько поработать, чтобы развернуть восточное крыло нашей орлицы-России, чтобы Отечество про нас не забыло.
– Вас-то точно не забудет, – с заметной горечью усмехнулся Невельской. – А что ждет в Петербурге меня? Известно же, как государь поступает с теми, кто осмелится не подчиниться его воле.
– Не тревожьтесь, дорогой Геннадий Иванович, все будет хорошо. Я не могу поехать с вами в Петербург, чтобы лично заступиться перед кем бы то ни было – без соизволения государя мне выезд в столицу не положен. Но я уже написал о подвиге вашем и вашего экипажа во все инстанции – в первую очередь государю, затем князю Меншикову и, конечно, графу Перовскому. Отписал и графу Нессельроде – как же без него! Но если паче чаяния моя защита не подействует и вас начнут травить, я немедленно подам в отставку.
– Николай Николаевич, из-за какого-то капитан-лейтенанта уходить с высокого поста…
– Во-первых, Геннадий Иванович, вы – не «какой-то», таких людей в нашем Отечестве единицы, а во-вторых, я не могу служить на своем месте, если государь моему слову не доверяет.
– Почему так уж сразу – не доверяет? Он может просто посчитать, что прав Нессельроде, а не вы. Наверное, у графа есть свои аргументы, и весьма весомые?
– Разумеется, есть. Я знаю: он полагает, что нам не нужны новые земли, что надо осваивать то, что есть. И я с ним положительно согласен. Но при этом думаю, что нельзя не использовать подходящее время, чтобы вернуть России то, что было открыто русскими людьми, а потом отторгнуто под угрозой силы. Китай сейчас боится Англии и Америки и не станет ссориться с Россией из-за территорий, которые ему никогда не принадлежали. Я надеюсь, государь оценит этот политический момент и поддержит нас с вами, а не канцлера, который непонятно почему панически боится Китая.
В шандале, потрескивая, горели свечи, испуская сладковатый аромат воска, его не мог перебить даже табачный дым. В соседней комнате, спальне, куда давно уже удалилась Екатерина Николаевна, было тихо – из-за плотно прикрытой двери не доносилось ни звука. Тишина царила и в другой половине губернаторского дома, который был спешно выстроен к возвращению генерала с Камчатки, – там разместились Элиза с Ваграновым, и они тоже, по-видимому, уже спали.
Муравьев,
