неинтересны, так как он даже не подозревал, что в недалеком будущем он столкнется с его героями лицом к лицу, – вот и кричат о нем на всех телеканалах.
– Теперь я понимаю, почему мне казалось странным, что Максим Волков так не похож на своего отца.
– Если детей действительно в роддоме перепутали, – развел руками Андрей, – что тут поделаешь? Вспомни в какой стране живешь и не удивляйся.
– А мальчишка рос в детском доме, бедняжка…
Упоминание о детском доме заставило сердце Андрея на секунду замереть. Любое напоминание об Арсении, которого он любил, но ни разу ему этого не сказал, заставляло почувствовать его в неудобном положении. И это неудобство быстро распространялось по всему телу и вызывало дикое раздражение. Зачем только мать опять этот детский дом вспомнила, как назло. Совесть начинала грызть Андрея каждый раз, когда он понимал, что врет Арсению. А делал он это часто. Тут мать резко сменила тему, чем только повысила раздражение Андрея:
– Андрюш, когда же тебе надоест эта холостяцкая жизнь. Тебе нужна девушка, которая бы о тебе заботилась… Родила бы тебе детей. А мне внуков.
– Тебе мало троих? – раздраженно бросил Андрей.
– Мне – да. Я хочу, чтобы у тебя были дети, чтобы о тебе беспокоились… А то живешь между своей кушеткой и работой. И даже обнять тебе ночью некого.
Вот тут мать ошибалась, потому что Андрею всегда вечером предлагался готовый ужин, и дома его действительно ждали. И эта тема перекручивала уже закипевшее раздражение в открытое недовольство. В такие моменты Андрея посещали мысли, что все это следует прекратить. Хотя он прекрасно понимал, что уничтожит этим Арсения разом.
– Мама, – спокойно сказал Андрей, осторожно подбирая слова, – мне не сорок лет, чтобы об этом беспокоиться. Я не хочу всю жизнь снимать квартиру. Мне нужна своя…
– Но ты все равно не сможешь накопить на квартиру, жилье в нашем городе слишком дорогое…
– Мама, я тебя очень прошу, – ответил Андрей, – не порти мне завтрак этой бытовухой. Сначала мне нужно встать на ноги, обзавестись своим жильем и тогда уже думать о семье…
Разговор мог продолжаться и еще, если бы в развитие событий не вмешался смартфон Андрея, который зазвонил на весь коридор. Он выскочил из кухни, ответил на звонок, а вернувшись провозгласил:
– Вот, мне уже надо бежать. Дело почти что государственной важности.
Инна Васильевна погрустнела, и ее можно было понять. Да, она жила не одна, муж больше не покидал ее, но это были уже не те отношения, что до его бегства почти двадцатилетней давности. Не понимая, что у младшего сына есть своя жизнь, она активно пыталась подтянуть его поближе к себе, чтобы он постоянно был рядом.
Андрей закончил завтрак, чмокнул мать в щечку и удалился. Инна Васильевна осталась на кухне наедине со своим одиночеством. Вскоре, услышав, как хлопнула входная дверь,
