с умным лицом, объявления про весёлых девок почитываешь, размышляешь о чём-то вхолостую, вместо того, чтобы спросить у знающего человека…
– И всё-таки?
– Это же красноармеец, Алексей, а не шпион немецкий, душегубец проклятый. Если бы офицер ушёл, то снял бы свои мины, а табличку выдернул. Второго дня ходил я туда, издали посмотрел – торчит табличка.
Я аккуратно сложил газету и встал.
– Прямо сейчас пойду.
– И правильно! Сейчас и надо, пока моя в бане возится, не одобрит она, заволнуется, – подбодрил меня Геннадий Фёдорович. – Держи сабельку, клинок поправил, а дальше уж сам ухаживай. Примерь-ка.
Плащ решил не надевать, время далеко за полдень, на улице тепло, ветер утих. Да и вообще непривычно как-то. Вещь хорошая, но куртка как-то привычней. Во дворе дед надел на меня портупею с шашкой.
– Попробуй, выхвати.
Ни с первого, ни с третьего раза уверенно вытянуть шашку у меня не получилось.
– Да не дёргай, это тебе не затвор! Плавно тяни, нежно. Вот, другое дело… Иди, значится, и рубай тихонько по кустикам, учись помаленьку. Только твёрдое шибко не пластай, пока не научишься бить так, чтобы клинок прямо вонзался, с непривычки запросто кисть можно вывихнуть. И осторожней будь, ногу себе не отхвати, не то зашибёт меня Элеонора Викторовна.
Интересно: минные опасности его не обеспокоили.
– Геннадий Фёдорович, у вас моторка есть? Мне бы пассатижи, штырь, проволоки моток и пару шпилек подобрать, могут пригодиться. И фонарик.
– Лодку давно продал, а мотор держу, хозяйство есть. Я ведь в Подтёсово механиком работал по судовым силовым установкам, там с женушкой и познакомился. Пошли в сарай.
Там мы управились быстро. Что же, настало время посмотреть на зенитные войска. Я сунул в пластиковый пакет ещё и спрей красного «Гардекса», репеллента очень хорошего, но дорогого, не покупают его местные.
Когда подходил к ФАПу, дед издали громко крикнул:
– Лёша, забыл сказать, пулемётик у них был!
– Какой?! – гаркнул я.
– Леший знает! На сошках, и ручка на дуле!
Возле ограды медучреждения я начал рубить крапиву, и две старые автомашины с нескрываемым удивлением смотрели на придурка мутными потрескавшимися фарами.
Плоховато у меня получалось изображать рубаку. Так всегда бывает, когда из простого и эффективного пытаешься с помощью вредных штампов сотворить что-то сложносочинённое и поэтому ни хрена не работающее.
«Хватит дурить!» – приказал я сам себе после очередной восьмёрки, чуть не вырвавшей оружие из руки с перспективой улёта клинка под обрыв.
Дальше не мудрил и действовал так, как мне и подсказал потомственный енисейский казак. Справа, слева, сверху! Справа, слева, сверху… Гляди-ка, что-то получается! За медпунктом я быстро нашёл тропинку, тянущуюся среди высокой травы вдоль обрыва, и пошёл
