лился только по периметру забора в метрах шестидесяти.
Во втором окне от угла вдруг загорелся свет.
– А это уже скорей всего она.
В одно мгновение он уже достиг первой ветки, схватившись за неё, перекинул ноги и уже сидел на ней. Теперь не было ни каких проблем подняться выше. Сосна была старая, ветки толстые, Можно хоть часами восседать, опереться спиной в ствол и наблюдать, что происходит за окнами.
Со вкусом отделанная комната, дорогая мебель, диван, но не спальня, скорей всего похожая на кабинет. До окна было метров пять, он хорошо видел сосредоточенное лицо хозяйки. Она подошла к сейфу, Алексей старался смотреть на сейф, видя её только боковым зрением, но не одно движение её, не ускользало от его внимания, за годы тренировок он владел этим искусством превосходно. Обычному человеку всё это кажется просто, но пусть попробует он, смотря человеку в глаза, разглядеть, что справа и слева, до подробностей.
– Если бы кто сейчас снизу смотрел, то её не было бы видно, поэтому наверно и не опасается. – Улетевшая на диван накидка, и следом соскользнувшее платье.
– Боже! Она не носит белья! —
Женщина подняла руку, убрала волосы назад отчего груди её шевельнулись, села на диван, смеясь поболтав в воздухе ножками, встала.
Алексею показалось, что он сейчас свалиться с дерева, что то сладкое, умри, говорят шуткой, сладкой смертью под машиной с сахаром, но это было в сто крат слаще! Видение длилось мгновение Зашла за штору, которая волнами бархата свисала с краю окна так, что она прикрыла её оголённую, и только краюшек загорелого плеча и прелестные нежные руки, но почему то необычно мускулистые при движении, и силуэт, накидывающий на себя что то. И вот вышла уже в ночном пеньюаре и здесь же скинула его, стала любоваться собой перед зеркалом, на ней был соблазнительный спальный костюм
Чулки спущены, в руках размахивала трусиками. Это уже было слишком. Алексей прикрыл глаза, растворяясь в прекрасном видении. Хотелось, что б это не кончалось. Ни когда такое не испытать, и не увидеть в обычной жизни.
Вот почему скакунов перед скачками держат закрытыми в конюшне, что б они не увидели кобылу, а иначе не видать победы. Все силы потеряет жеребец, если случится обратное. Алексею стало смешно. Слава богу, что он не жеребец. Люди умеют справляться со своими чувствами.
– Она, наверное, ждёт мужа вот и играет перед зеркалом, как предстанет перед ним. Женщины – кокетки, для них жизнь театр,
– Но я то, тоже хорош. Получается, подглядываю, как женщина раздевается. Но не за этим же залез я на дерево. Может потихоньку крикнуть ей, что б трусики надела, я мол сижу в засаде, сосредоточиться не могу.
А она, то подходила к окну, то вновь удалялась в глубь комнаты, включила музыку. Это было так близко, так не обычно, вскидывала ножки, кружась по комнате. Как у балерины, они взлетали вверх, плавно и изящно, обнажая пушистый, золотистый холмик, почти открытая грудь, колыхалась в ритм движения, обвораживая и маня к себе. От этой
