с чаем, а вечером доставали из супа окорочок, разделывали его и ели с гарниром: гречкой или макаронами. Так и продержались три месяца. А там и кризис отступил. Завод погасил все долги по зарплате, жизнь стала налаживаться.
Армия
Весной Антону вручили повестку в армию. Вера не хотела в это верить. Ей казалось, что это какая-то шутка. Как она будет тут жить одна целый год в общежитии с совершенно чужими людьми? Но и возвращаться домой не собиралась. Это означало признать свою несостоятельность, выбросить белый флаг.
Жизнь иногда устраивает экзамены на вшивость
Антон ушел в понедельник утром. Вера взяла отгул, но непонятно, зачем. Ей было велено оставаться дома, не ходить провожать. Выглянув в окно, она неотрывно смотрела, как Антон идет с сумкой через плечо, такой родной, и такой уже далекий. Ей хотелось выбежать, вцепиться в рукава и больше не отпускать. Но умом понимала, что это ничего не изменит, только лишь причинит обоим лишнюю боль.
Когда Антон уже исчез из поля зрения, она присела на диван. Слезы сами собой полились потоком. И остановить их было невозможно. Вера прилегла на подушку, закрыла глаза и провалилась в глубокий тяжелый сон.
Проснулась в два часа ночи. За окном темно. За дверью тихо. В комнате пусто. На душе зябко. Вера пошла на кухню, поставила чайник.
Вернувшись в комнату, она наткнулась на Антошины тапки, стоявшие за дверью. Слезы опять выступили на глазах. Но плакать сил уже не было. Сглотнув тяжелый комок, стоявший в горле, она села пить чай с сухариками, которые еще вчера Антон купил в магазине.
Спать уже не хотелось. Что-то невыносимое застряло внутри и требовало выхода. Рука потянулась к листу бумаги и карандашу. Еще в институте, до знакомства с Антоном, Вера иногда писала стихи. От безысходности. Когда некому выговориться. Когда не хотелось на других наваливать свои проблемы. Мама все Верины переживания воспринимала слишком болезненно, бежала советоваться к бабушке, читала нравоучения. А хотелось просто сочувствия. Бывает, возможность помолчать бок о бок с родной душой излечивает любые недуги. Подруг у Веры было всего две, но и те постоянно подначивали или что-то хитрили за спиной. А все потому, что брат одной подруги был предметом обожания другой и неравнодушен к Вере. А Вера его воспринимала не более как соседа по горшку с детского сада. И с ним был легко и весело, ему можно было рассказать все, но только не о переживаниях из-за неразделенной любви. И тогда рождались они – эти спутники невыговоренности, грусти, отчаяния. Они писались сами собой, как будто кто-то нашептывал строки. Оставалось только настроиться на нужную волну космоса и успевать записывать. Но зато потом приходило непередаваемое чувство отрешенности ото всех проблем, какого-то единения со всем и всеми. Ощущение полной гармонии. Вера не ставила целью оформлять свои творения во что-то наподобие книги. Каждый крик души был в виде попавшегося в момент
