съестного. А уже через пять минут меня ждал полный провал. Ничего, кроме паутины и банки средневековой консервы, не попалось, а это значит, либо умереть с голода, либо отправиться на поиски еды.
Обожаю лето и тепло, вот только никак не думал, что именно этим летом, вместо того, чтобы загорать где-то на лазурном берегу с горячей красоткой, буду отсиживаться в глухомани, так ещё и добывать неизвестно как себе пропитание. Стукнув носком кроссовка старый обеденный стол, тихо выругался, прихватил из кожанки кошелёк и снова вышел во двор. Помню, как в детстве меня гоняли в местный продуктовый за хлебом. И дорогу, и маршрут помню, особенно время пешком.
Тихо насвистывая модную мелодию, я вышел со двора, но не успел отойти на пару шагов, как меня остановил мужской старческий голос.
– Эй, парень, кто таков будешь?
– Здрасте, Иван Фёдорович! Не узнали?
Никак не мог подумать, что старик, у которого подростком воровал яблоки и сливы в его большом и ухоженном саду, до сих пор жив. Дед стоял у своей калитки, облокотившись на палку, в своей бессмертной вязаной жилетке и тёмных холщовых штанах с вытянутыми коленями, а на его голове красовалась засаленная кепка.
– А как я могу тебя узнать, если вижу в первый раз.
Дед сузил глаза, подаваясь вперёд и потёр свою седую бороду, внимательно изучая меня. Я лишь усмехнулся и встал напротив, протягивая руку в приветствии.
– Ну как же, это я, Вадим, Вадим Котов, внук Елизаветы Котовой.
Старик несколько секунд судорожно соображал о ком я ему говорил, а я для убедительности кивнул головой на дом бабушки.
– Точно, Вадик. Помню тебя пацаном ещё, вечно норовившим пробраться в мой сад. Ох и вымахал! Сколько в тебе росту?
– Чуть выше отца, метр восемьдесят семь.
– Большой, а похож на мать, у Сашки волосы светлые были. Жалко их, такое горе…
Я молча кивнул, прекрасно понимая о чём он говорил и тут же почувствовал укол боли в сердце и безумную тоску по родителям и сестрёнке. А дед продолжал:
– Елизавета неделю словно в трансе ходила, не могла смириться.Ддаже к Настасье-ведунье ходила, тьфу!
Иван Фёдорович смачно сплюнул себе под ноги, а я совсем не понял, что он имел ввиду, но уточнять не стал.
– Как будто эта старая баба могла что-то сделать, слава богу померла… Тьфу, вспомнил неладное. Ты прости старика.
– Всё нормально.
– Вадим, а ты какими судьбами? Дом решил продать?
– Нет, Иван Фёдорович, хочу отдохнуть от города и навалившихся дел. Устал морально, а тут тишина, природа и нет той суеты, какая в мегаполисе, – молча слушая, дед кивал в понимании, а я продолжил: – Вот иду в магазин, надо закупиться продуктами, может вам чего надо?
– Вроде всё есть, но купи старику буханку хлеба, а я тебе яичек, картошки дам. А вечерком загляни ко мне, есть у меня настойка ягодная, выпьем и ты мне расскажешь, как живёшь.
Неплохо,
