подпоручика к ответственности.
Вот разозлюсь и поменяю его и Стеценку местами!
За мной приехала одолженная у местных «полуторка», и усатый водитель из снабженцев довез меня до самого причала.
«Завиша» уже разгружался. Ко мне подбежал бородатый унтер-офицер, козырнул и отрапортовал:
– Сводный отряд прибыл для дальнейшего прохождения службы.
– Погодите козырять и гаркать. Представьтесь, пожалуйста.
– Двадцать седьмого Пятиреченского стрелкового полка унтер-офицер Демьяница, господин поручик!
Я протянул ему руку для рукопожатия, он удивленно глянул на меня, но на приветствие ответил. Рука у него была твердая и крепкая, как цевье винтовки.
– И сколько человек в сводном отряде? Что там вообще за бойцы, кто старший офицер?
– По всему выходит, старший офицер – вы, господин поручик!
Я тяжко вздохнул.
– Как так-то, а?
– Выбили наших господ офицеров почти подчистую, мы ведь под Топелиусом высаживались… Насобирали живых-здоровых четыре сотни, перегрузили на корабль, и вперед – укреплять плацдарм Бубырь. – Унтер-офицер наклонился вперед и шепотом спросил у меня: – А что такое «бубырь»?
– Город этот. И рыбка такая. Добывают в промышленных масштабах. Вооружение у вас какое?
– Штатное. Винтовки, карабины, четыре станковых пулемета, гранаты противотанковые.
Я вздохнул еще раз и скомандовал:
– Стройте своих ребят в три колонны и марш во-о-он к тем высотам, лоялисты вот-вот атаку начнут. Найдите подпоручика Стеценко или подпоручика Вишневецкого – они там командуют. А мне еще «Падуб» принимать.
– Есть!
По сходням на пристань выгружались солдаты – целое море родного «хаки», только нашивки разные: пятиреченцы, горцы, старогородцы, даже какие-то части столичного гарнизона.
Бойцы выгрузили снаряжение, построились в маршевые колонны и под руководством унтеров и вахмистров выдвинулись в сторону наших позиций. Эх, не накрыли бы их лоялистские аэропланы.
Я тут же постучал себя по голове, поскольку никакого иного дерева в пределах досягаемости не наблюдалось.
«Падуб» почему-то не причаливал. Корабль стоял под парами, из трубы валили клубы черного дыма. Наконец он стал приближаться к берегу.
– Э-э-э, куда-а? – Я ошалело смотрел на транспорт, который шел прямо к пологому берегу, верстах в двух от города. – Что за…
И тут бабахнуло! На передовой началась рубка. А я здесь!
Черт с ней, с высадкой, мне нужно туда.
Я подбежал к машине, ступил на подножку и, стукнув по теплому металлу кабины, скомандовал:
– Поехали!
Внутрь залез я уже на ходу, больно ударившись головой о потолок кабины.
Водитель сдвинул фуражку на лоб, вывернул руль и, обдавая грязными брызгами стены домов, помчался по улице прочь из города.
