срок карантина назначен шесть раз по шестьдесят лет, чёрт бы побрал этих шумеров с их шестидесятеричной системой счисления!
Вот и получается, что он рвался сюда просто потому, что не пускают. Что-то вроде альпинизма: лез, лез и если сумел победить самого себя, то залез. А что дальше? Покричал «ура!» – и спускайся в долину. А вот он даже в долину спуститься не может, потому что это значило бы, что всё было зря. Как напророчил друг Серёга: «Решил отцовские денежки на ветер пустить?» Как-то там Серёга? Фингал под глазом небось на пол-лица…
Дверь отворилась без стука, на пороге возник мушкетёр, тот самый, появление которого на стене так поразило Илью. Был он невысок ростом и гладко выбрит. Длинное, породистое, как у артиста Филиппова, лицо выражало живейший интерес.
– О, так это ты нокаутировал старину Шамашкара? – спросил он по-английски и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Изрядная была скотина, между нами говоря. Всё время норовил выдуть чужое пиво, и кости у него были фальшивые.
Илья кивнул, соглашаясь.
– Меня зовут Том Бэрд, – представился гость. Повернувшись спиной, он постучал себя по кирасе. – Развяжи-ка ремни у этой железяки, а то устал, сил нет.
Илья встал и принялся управляться с ремнями.
– А я почему-то решил, что ты француз, – сказал он. – Вроде бы мушкетёры были французами.
– Вот ещё, – фыркнул Том Бэрд. – За лягушатника приняли… Дурной народишко, мы их и прежде били, и впредь будем бить.
Освободившись от доспеха, Том уселся и вытянул ноги в проход. Набил крохотную трубочку с длинным прямым чубуком. Илья щёлкнул зажигалкой.
– О, забавная штука! – Англичанин протянул руку, повертел колесико, изучая несложный механизм. Лошадиная физиономия озарилась улыбкой. – Меняем, – сказал он и, не дожидаясь согласия, придвинул Илье истёртые за столетие кремень и кресало, а зажигалку пихнул куда-то под камзол, где, видимо, скрывался карман.
Илья повертел допотопное приспособление и сказал:
– Вери вэлл. Только зажигалка недели через полторы выдохнется и уже не будет работать.
Том пожал плечами.
– Обмен есть обмен, – сказал он. – Кто-то всегда проигрывает.
Потом он кивнул на поставленный в угол автомат.
– Это твоё ружьё?
– Да, но меняться не буду.
– У солдата, – произнёс Том, наставительно подняв палец, – есть бог, командир и ружьё. Оружием меняться нельзя.
Том оглядел пустую каморку и спросил:
– У тебя пиво есть? Портер или эль… поляки пиво пьют?
– Поляки пьют пиво. И я тоже пью, но пива у меня нет. – Илья похлопал рукой по пустому кисету.
– Понимаю… я тоже попал сюда нищим. А жалованье выдают трижды в месяц по два фунта, да и то неполных. И вообще служба паскудная. Общества нет, развлечений
