в доверие к самой Кире. Она расширяла сеть точек быстрого питания – чебуречных, пышечных, шашлычных – и поручила Ашоту возглавить данный участок работы. Торговля через мелкие, но многочисленные точки питания, позволяла сбыть любые количества украденных продуктов. Ашот преуспел в этом, как никто другой.
Теперь же он совершил сокрытие убийства гебиста. Кастрюлю с фаршем подельники вернули на её место в холодильнике. Его там добавилось весьма существенно, но в условиях двойного учета завпроизводством спишет это на ошибку работников.
Кости Ашот разрубил на мелкие куски и вынес в специальный контейнер. Раз в две недели их отправляли на переработку в желатин. Одежду гебешника Ашот решил выбросить в мусорный бак по дороге. Он действовал быстро и даже с азартом, Вадим же принимал в этой вакханалии пассивное участие. Даже машину для приготовления фарша выключил Ашот. Она продолжала гудеть еще пару минут после завершения работы.
– А ты боялся, – похлопал он по плечу Вадима, – Всё. Нет ничего. Можно домой.
Подельники прошли к воротам Пищекомбината, перелезли через них на улицу, добрались до машины Ашота.
– Отвези меня в бар. Домой сейчас не могу, – попросил начальника Вадим.
– Зачем в бар? У меня всё есть, – Ашот достал из бардачка Волги граненый стакан и дежурную бутылку Московской.
Сорвав пробку, он налил Вадиму полстакана водки.
– Давай, заглотни, – протянул он стакан Вадиму, – Завтра придешь к своему «Газику» скажешь, что он вчера не завелся, и ты оставил его во дворе.
– Может, вместе придем, и ты это скажешь? – в сомнении произнес водитель продуктовой будки, – Там еще и мясо надо будет получить.
– Ничего не надо, – зло оборвал Вадима Ашот, – у тебя машина барахлит. В гараж поедешь. А я буду ближе к обеду.
Ашот завел мотор, плавно отъехал от бордюра. После разговора с Кирой у него зародились сомнения. Как-то всё у него с начальницей начинало разлаживаться, и он решил в случае необходимости её прижать.
В свой деревенский дом Ашот приехал с первыми лучами солнца, припарковал машину на углу участка и тихо прошел во внутрь.
В гостиной на полу были разбросаны вещи Аллы Петровны и Славика. Дверь в спальню они не закрыли и мирно спали на хозяйской кровати. Алла Петровна прижалась к Славе, её рука лежала у него на груди.
Ашот улыбнулся, вынул фотоаппарат, сделал пару снимков идиллической картины «Утро влюбленных» и вернулся в гостиную.
Стоя спиной к спальне, он начал перебирать в буфете посуду и намеренно уронил кофейную турку.
Алла Петровна проснулась от шума затарахтевшего по полу медного сосуда. Открыв глаза, она прислушалась. В доме было тихо. Она вылезла из-под одеяла и на цыпочках вышла в гостиную. К ней спиной у буфета стол Ашот. От неожиданности такой встречи обнаженная женщина вскрикнула
