как осиновый лист, Фил прибавил шагу и по деревянной лесенке вскарабкался на второй этаж.
Здесь к явно страдающей от пинков детворы двери была прибита табличка «Директор Ихтиандрской школы с углуплённым изучением предмета».
«Углуплённым? Какого предмета? Что за чепуха? – у Фила голова шла кругом. – Может, углублённым? Должно быть, ошибка».
Кабинет директора представлял собой средних размеров комнату. Едва войдя в нее, уловив специфический запах, Фил подумал: здесь кто-то живет постоянно. Электрическая плитка с грязной кастрюлей и полное мусорное ведро под столом отнюдь не опровергали его догадку. Впрочем, через мгновение и размышлять по этому поводу не имело смысла: со стоящего в темном углу дивана, откинув клетчатое одеяло, поднялся небритый тип и сонным голосом пробурчал:
– Тебя в дверь стучать учили?
Фил растерялся и покраснел: стоящий перед ним человек в трусах меньше всего походил на директора школы. Его морщинистое лицо окаймляли волосы, окрашенные в полинялый красный цвет. Казалось, человек этот сильно попорчен молью, как старый, никому не нужный свитер. Тусклые глаза недовольно глядели на Маршала.
– Могу я видеть директора? – спросил Фил, решив, что перед ним садовник или сторож.
– Я директор. А в чем ваше дело?
Маршал смешался, забормотал какую-то чепуху: что-то о погоде, о политике. Директор помрачнел и смотрел уже откровенно недружелюбно.
– Я Фил Маршал.
– Вижу, что не президент! Ну и?
– Я хотел бы устроить к вам свою дочь.
– А! – воскликнул директор и глаза его гостеприимно потеплели. – Без базара! Возьму! Документы с собой? Кстати, меня зовут Термос. Это не погоняло, а фамилия, учти!
Он протянул Филу липкую ладонь.
– Будем знакомы! – ни с того ни с сего Термос сильно хлопнул Маршала по плечу и заржал. Зубы у него были сплошь гнилые.
«Как такого в школу взяли? – поразился Фил, передавая Термосу аттестат Сони. – Впрочем, кто еще согласиться работать с этими оторвиловцами.»
Директор, не глядя, сунул аттестат под подушку.
– Кстати, за оформление с вас полагается сотня, – проговорил Термос (куда подевалось его косноязычие!). Фил понял, что это треп и жульничество, – какое еще оформление? Но с некоторых пор он испытывал непонятную робость перед начальством и покорно раскошелился.
Термос, не скрывая радости, спрятал денежку под подушку.
– Теперь не парься! Все шито-крыто. Здесь твоей мочалке будет отпадно!
– Не называйте мою дочь мочалкой! – не сдержался Маршал.
– Какие мы обидчивые! – засмеялся Термос. – Не парься, не парься, не парься. Однако – арриведерчи! – аудиенция закончена.
И директор, напевая что-то, с неожиданной для хлипкого тела силой вытолкнул ошарашенного Фила из кабинета. Хорошо, что хоть не отвесил подзатыльник.
Шокированный Маршал спустился по лестнице. После общения с директором ему
