style="font-size:15px;"> Внутри стен, выглядевших старыми, облупленными и выщербленными, скрывалось оборудование из какой-то очень далёкой Параллели. Помещение могло почти мгновенно преображаться, отращивая и изменяя предметы обстановки под новую задачу. Сам доктор видел с десяток вариантов, и ещё сотня была описана в толстом дневнике, всегда лежавшем на столике у входа. Ни дневник, ни столик не менялись никогда.
Сегодня они квартировали в старом заброшенном складе. Это было намного лучше, чем футуристическая автоматизированная прозекторская, как-то расчленившая уснувшего на столе кибера, или детский садик ядовито-лиловых тонов с инфракрасной подсветкой по периметру и шипастыми стульями, снабжёнными отверстиями для хвостов… Про кухню он вспоминал с содроганием, и старался избегать Стальной Щели в эти периоды. По счастью, редкие.
Спенсер осторожно погладил стену, восхищаясь инженерной мыслью вероятного будущего, и обернулся к спальным мешкам и оборудованию, сваленному в кучу посередине большого гулкого зала. Ионеску и Патчесс, ворча, возились у проржавевших кранов, пытаясь выдавить из системы немного воды для котелка. Брякало железо, скрипела кожа костюмов, Ионеску сорвал ноготь, и шипел всякий раз, задевая заусенец на кране. В неплотно прикрытую дверь, притворявшуюся сегодня металлической, дул холодный ветер с мятным привкусом и запахами палой листвы, и ржавого железа. Параллель снаружи была негостеприимной, и посещалась очень редко. Сюда направлялись беглецы от закона, редкие по меркам Линии искатели «свободы от», и религиозные фанатики всех мастей и расцветок.
Агент задумался, механически открыв дневник в потёртой кожаной обложке, и просматривая последние записи. Они появлялись в разбухшей от влаги и осевшей пыли книге непроизвольно, вне желания или нежелания посетителей убежища. Но Спенсер знал, как обмануть систему, а большая часть невольных гостей – нет. Последние строки были неровными и рваными, словно записки сумасшедшего или неразумного ребёнка. Прочесть их не получалось.
«Интересно, почему всех так тянет в эту могилу? Здесь даже воздух мёртвый и затхлый. А уж эта мята…» – он поморщился, подавляя желание сплюнуть. Из-за этого места он бросил употреблять чаи и настои с мятной отдушкой, и возненавидел пастилки для свежести дыхания. – «Всё равно дальше убежища – не убежать. Тут есть вода, и, в некоторых фазах – пища. Невкусная, отвратительная… Но выжить можно. Вопрос только – зачем?»
Из этой Параллели не было других выходов, кроме входного круга в центре Свалки. Исследователи, которым было решительно нечем заняться, углублялись в пространство на сотни и тысячи километров, но кучи мусора продолжали тянуться и там. Громоздясь выше и выше, опадая распадками и ущельями, или рассыпаясь бесконечными равнинами давно сгнивших останков неизвестной цивилизации. Люди – упорные существа, но даже у них есть предел. Когда стало ясно, что Свалка не может служить ни источником полезных ископаемых, ни, как бы странно не звучало, местом для захоронения отходов опасных производств, посещения этой
