причем сначала связали. А «Рено» его здесь брошен на перекрестке. Я парня лично осмотрел, когда на место приехал. На нем нет ни следов крови, ни ран, никаких внешних повреждений. Одежда вся мокрая и грязная. От перекрестка до дома Кривошеевых не более трехсот метров. Если музыкант после удара молнии куда-то отправился – что, в общем-то, невероятно, то только в этом направлении. И если что-то и видел, то у кривошеевских старух.
– Давайте сейчас вместе и проверим, – командирским тоном распорядился Гектор Борщов.
Патрульные остались возле «Рено» Зарецкого, подполковник Веригин сел за руль «УАЗа», Катя и Гектор в свой внедорожник, и через пять минут они затормозили возле сплошного высокого забора, в ворота которого упиралась бетонка.
Тележурналист Кривошеев, селебрити… В памяти Кати сразу явился образ – смесь истеричности, хамства, вседозволенности и бешеной озлобленности, почти граничащей с бесноватостью. Странно лишь, что мать столь обеспеченного, известного представителя массмедиа живет в кашинской глухомани, а не в его поместье на Рублевке.
За забором виднелись лишь крыша на фоне деревьев и верхняя часть застекленной террасы…
– Терраса, Гек, – шепнула Катя, когда они вышли. – Тромбонист твердил, что жертву привязали к креслу именно на террасе.
Тьма. Ни огонька.
Подполковник Веригин постучал в запертую калитку:
– Откройте! Полиция!
Нет ответа. Дом выглядел мертвым. Необитаемым.
– Эй! Есть кто живой? – крикнул громко Гектор и шарахнул кулаком в створ ворот.
– Убили старух, ограбили дом, – подполковник Веригин достал мобильный, позвонил патрульным. – Быстро сюда ко мне и вторую машину с маршрута вызывайте! Нам калитку сейчас болгаркой вскрывать придется.
Гектор смерил глазами забор, чуть отошел и… его фирменный удар ногой с разворота в створ ворот!
Стальной замок, запертый изнутри, треснул. Ворота со скрипом распахнулись.
На грохот во тьме раздался истошный поросячий визг.
В глубине дома на первом этаже зажегся свет. Тень пронеслась по темной террасе. Распахнулась входная дверь, и на ступеньках в свете тусклого садового фонаря появились две фигуры.
Тощая жилистая всклокоченная старуха в некогда дорогом атласном розовом халате, ныне грязном и засаленном. И толстая пожилая женщина крепкого сложения в спортивном костюме.
– Да что же это делается?! – заорала она. – Вы кто такие, чтобы ночью к нам домой вламываться?!
– Полиция… Мы думали… А у вас все в порядке? – Веригин лишь на секунду смутился и замешкался, затем решительно направился к дому. – Почему не открывали нам так долго?
– Да я на унитазе! Что я, с голым задом из уборной полиции открывать полечу? – выходила из себя тетка в костюме. То была сиделка.
Когда Катя вслед за Гектором приблизилась к крыльцу, она ощутила чудовищную вонь, что тяжелыми
