губы его сложились в бескровную линию. – Прежде таким материализациям удавалось воспрепятствовать, но главная проблема – в эликсире: раздобыть его куда как непросто. И все же я надеюсь… Я еще вернусь. Вы не могли бы до тех пор не заходить в ведьминскую комнату?
– Ничего обещать не буду, – отрезал Карсон.
У него ныла голова; тупая боль мало-помалу нарастала, вторгаясь в сознание; его слегка подташнивало.
– До свидания.
Он проводил Ли к выходу и помешкал на ступенях: возвращаться отчего-то не хотелось. А пока он глядел вслед стремительно удаляющейся высокой фигуре оккультиста, из соседнего дома вышла какая-то женщина. При виде Карсона она разразилась визгливой, гневной тирадой, ее необъятная грудь так и ходила ходуном.
Карсон обернулся и недоуменно воззрился на нее. В висках пульсировала боль. Женщина направилась к нему, угрожающе потрясая мясистым кулаком.
– Вы чего мою Сару пужаете? – завопила она. Ее смуглое лицо побагровело от ярости. – Чего ее пужаете своими дурацкими фокусами, а?
Карсон облизнул пересохшие губы.
– Я прошу прощения, – медленно проговорил он. – Мне страшно жаль. Но я не пугал вашу Сару. Меня весь день дома не было. Что такое ее напугало?
– Ента бурая тварюка – Сара говорит, она к вам в дом забежала…
Женщина умолкла на полуслове, челюсть у нее отвисла, глаза расширились. Она сделала характерный знак правой рукой – наставила указательный палец и мизинец на собеседника, а большим пальцем прижала остальные.
– Старая ведьма!
И она поспешно ретировалась, испуганно бормоча что-то под нос на польском.
Карсон развернулся и возвратился в дом. Налил в бокал виски, поколебался, отставил его в сторону, так и не пригубив. И принялся расхаживать взад-вперед, то и дело потирая лоб сухими, горячими пальцами. В голове проносились сбивчивые, невнятные мысли. Лихорадило, в висках стучало.
Наконец Карсон спустился вниз, в ведьминскую комнату. Да там и остался, хотя работать не работал: в мертвой тишине подземного убежища головная боль слегка отпустила. Спустя какое-то время он уснул.
Долго ли продремал, он не знал и сам. Ему снился Салем: по улицам со страшной скоростью проносилась смутно различимая студенистая темная тварь, что-то вроде невероятно громадной угольно-черной амебы, она преследовала мужчин и женщин – те с воплями обращались в бегство, но чудовище с легкостью их настигало и заглатывало. Карсону снилось, что прямо на него смотрит похожее на череп лицо: иссохший, сморщенный лик, на котором живыми казались только глаза, – и глаза эти горели адским злобным огнем.
Наконец он проснулся и резко сел. Его пробирал холод.
Вокруг царила гробовая тишина. В свете электрической лампочки зелено-пурпурная мозаика словно извивалась и корчилась, подползая к нему; но едва он протер сонные глаза, иллюзия развеялась. Он глянул на наручные часы. Стрелки показывали два. Он проспал
