все обличало в нем человека, попавшего в Замок впервые. Но тогда откуда эта отточенность избранного облика, откуда почти безошибочное попадание в то, что считается здесь совершенством? Неужели… она задохнулась, боясь даже мысленно развернуть догадку, молнией блеснувшую в ее сознании… неужели тот, кого она не устает ждать все эти три года, снова вернулся к ней?!
Разумеется, в первые пять минут он притворится, что не знаком с нею. Вот сейчас она сделает шаг к нему, а он повернется и с чуть смущенной улыбкой скажет: «Простите, госпожа, я здесь впервые и просто теряюсь…» – и лишь смех в раскосых фиалковых глазах выдаст ей радость от встречи после трехлетней разлуки. И тогда она увлечет его в круг, и когда весь мир превратится в бешено вращающийся калейдоскоп, и только его глаза напротив останутся неподвижными, произнесет лишь одно слово: «Ты?» – и услышит в ответ: «Ну конечно, я! Здравствуй, Тайах!»
Она не шагнула – перетекла из тени в свет и встретилась с ним взглядом. Ну же, ну!..
Он молчал, глядя на нее – и не узнавая. Никакой искры не промелькнуло в удивительных глазах, а с лица не сходило выражение настороженности.
– Тиндалл! – произнесла она одними губами в последней тающей надежде, что это все-таки он, просто почему-то переигрывает. Прекрасное лицо дрогнуло, но не в узнавании, а лишь в мучительной попытке понять.
Тут зазвучала музыка, и он, как за соломинку, ухватился за ее руку, увлекая в водоворот танца – по-прежнему не только ничем не выдав узнавания, но даже не пытаясь вступить с ней в разговор. И в конце концов, осознав, что страх не позволяет ему произнести ни слова, она заговорила с ним первая…
Она приняла его сначала за врага, потом за любовника – а он действительно был всего лишь неофитом, да еще попавшим в Замок не по своей воле и отнюдь не пришедшим от него в восторг.
«Кровь на снегу, кровь запеклась на твоих губах… Не знаю, каков ты на самом деле, но ТАКИМ ты очень красив!» – кажется, так она тогда сказала ему, почти обезумев от горечи разочарования?
Да нет, не только таким – теперь-то я знаю… Ты был безумно красив в черной коже с металлической «звездной россыпью», когда стоял у стены рядом с матерью Файял, и последний луч заката окрашивал твои волосы в розовый цвет. И уж несомненно, ты был красив только что, в наших покоях, в том обличье, которым без спросу наделила тебя я сама – семь рубинов легли тебе на высокий лоб цепочкой кровавых капель, образовав потрясающую диадему прямо на твоей коже, без всякого обруча. Но ты даже не взглянул ни разу в зеркало, а когда ты отверг мою плату, сказав «не унижайся», я была готова разрыдаться… Ты, рыцарь с Островов – не любовник, не враг, пустое место, орудие моих замыслов! Просто наделенный внешностью, чарам которой я не способна противиться…
Будь прокляты твои предки, которым мой народ понадобился в качестве преданных собак, впечатавшие любовь к себе в нашу плоть и кровь! И я, в ком эта кровь чище, чем спирт тройной перегонки, не виновата, что любить для меня – значит желать,
