женщина ростом разве что самую малость ниже меня, а толщиной рук и ног превосходившая всех женщин, каких мне когда-либо доводилось видеть. За этими тремя, будто гоня их перед собой, следовал некто, с виду похожий на рослого, плечистого здоровяка, с ног до головы закованного в латный доспех.
Пожалуй, не останови я их, они прошли бы мимо без единого слова, но я, выступив на середину коридора, загородил им путь и объяснил, в какую попал передрягу.
– Я доложил об этом, – заверил меня некто в латном доспехе. – За тобой придут или пошлют с тобою меня. А пока что ты должен будешь пойти со мной.
– Куда же вы идете? – спросил я, но он, не дослушав вопроса, отвернулся и подал знак остальным.
– Идем, – сказала женщина и поцеловала меня.
Поцелуй был недолог, однако в нем чувствовалась грубая страсть, а ее пальцы, сомкнувшиеся на моем локте, не уступали силой мужским.
– Идем, не упрямься, – поддержал ее обычный матрос (на самом деле вовсе не выглядевший обычным: довольно симпатичное лицо его лучилось несвойственным матросской братии дружелюбием, а песчано-русые волосы выдавали в нем уроженца южных земель). – Иначе они не поймут, где тебя искать, а то и вовсе искать не станут, хотя это, пожалуй, не так уж плохо.
С этим он двинулся вперед, а мы с женщиной, придерживающей меня за локоть, последовали за ним.
– Возможно, ты сможешь помочь мне, – подал голос беловолосый.
Заподозрив, что узнан, и почитая за благо обзавестись как можно большим числом союзников, я ответил: разумеется-де, помогу, если, конечно, сумею.
– Ради любви к Данаидам молчи, – велела ему женщина и обратилась ко мне: – Оружие у тебя есть?
Я показал ей пистолет.
– С такими штуками здесь осторожнее надо. Не мог бы ты убавить мощность до минимума?
– Уже.
И сама она, и остальные были вооружены легкими аркебузами, с виду вроде фузей, только приклад короче, хотя и толще, а ствол, наоборот, куда более тонок. Вдобавок у пояса женщины висел длинный кинжал, а ее спутники предпочитали боло – короткие, увесистые ножи с широким клинком, из тех, какие в ходу у жителей джунглей.
– Я – Пурн, – представился блондин-южанин.
– Севериан.
Мы обменялись рукопожатием. Ладонь его оказалась под стать матросской службе – широкой, грубой, мясистой.
– Ее зовут Гунни…
– Бургундофара, – поправила его женщина.
– Да, но мы зовем ее Гунни. А это, – Пурн указал на беловолосого, – Идас.
– Тихо! – рыкнул человек в латах, пристально вглядываясь в коридор позади нас.
Я еще никогда не видел, чтоб кому-либо удалось повернуть голову так далеко назад.
– А его как зовут? – шепнул я Пурну, но тот промолчал.
– Сидеро, – ответила за него Гунни.
Похоже,
