все моросил, но рядом с Эмметом он не был нам страшен, а горожане не обращали на погоду внимания.
– Это был отличный день, – сказала я. – Спасибо.
– Он еще не закончился, – ответил Эммет.
– Пора возвращаться. Завтра занятия.
– Можем съездить в Фургарт и на следующих выходных, – предложил он. – Или скататься в Элегерд, а оттуда порталом на южное побережье. Или можно отправиться на пикник через портал, что у общежития. Хочу посмотреть, вдруг там есть что-нибудь интересное.
– Хорошо, что ты не стала путницей, Арья, – невпопад добавила Миранда. – Порталов чуть не на каждом углу, а ты одна такая. Эммет, чего ты сел между нами, я тоже хотела об нее погреться. Погода отвратная.
– Грейся об меня, – щедро предложил он, раскидывая руки в стороны и обнимая нас обеих. – Я тоже горячий.
– Я видела своего отца там, в Лабиринте, – призналась я. – Настоящего отца. Путника.
– Он звал тебя с собой? – спросил Эммет, моментально став серьезным, и я кивнула.
– Я не захотела.
– Из-за Адалхарда? – чуть резковато уточнил он.
– Нет, – ответила я.
Правдивее было бы сказать – не только. Ведь из-за него я вернулась тоже. До Лабиринта я была влюблена в Родерика и знала это совершенно точно, но все изменилось. Он будто не слышал меня.
А я? Слышала ли я его? Наверное, это правильно, что он пытался достать разрешение на брак. Ведь именно этого ждут от мужчины, обесчестившего девушку, о падении которой узнала вся империя.
Колесо плавно крутилось, и наша кабинка взмывала все выше. Внизу раскинулся город, светящийся огнями. Играла музыка, смеялись люди, кто-то подул в дудку особенно резко, и следом послышались бурные овации.
Артефакт, которым измеряли уровень, крутился куда быстрее, чем это колесо. А Родерик волновался за меня. Вчера он хотел поговорить, но я выставила его вон, хотя весь день гадала – придет ли, не придет… Что он сейчас думает обо мне? И почему вспомнил Кевина? Родерик, как оказалось, знал о нашей с ним помолвке. Значит, думал, что я влюблена в Тиберлона?
Я внутренне застонала, вдруг осознав, что наплела той ночью! Пришла, чтобы спасти Кевина. Как же не к месту этот Кевин!
– Он сказал тебе что-нибудь? – спросил Эммет, и я едва сообразила, что он говорит о моем отце.
– Говорил, что передо мной весь мир. Но я не хотела быть путницей.
– Могла бы стать анимагом, наверное. Было бы куда проще, – вздохнул Эммет.
Я пожала плечами, не чувствуя за собой никакой вины. Я всю жизнь пыталась быть удобной и хорошей. А вот теперь со мной непросто. Похоже на запоздалый подростковый бунт? Так что?
– Знаешь, я действительно хотела бы брата. Такого, как ты.
– А я бы хотел вернуться на тот бал, – вдруг признался он. – Где мы познакомились.
– Ты
