не отливала бронзой, скорее она светилась серебром из-за своей бледности
Но при всем этом, я очень гордилась своими густыми волосами, цвета вороного крыла и необычными серыми глазами.
– Ты хочешь опять получить нагоняй? – хихикнула Ася и схватила меня за руку, настойчиво потянув прочь из комнаты.
Мы вышли в каменный коридор и зашагали в триумфальный зал, где должны были получить последние напутствия от матушек, перед тем как отправиться в долгую дорогу.
– Как думаешь, в какой город тебя направят? Я хочу в Лыс и сразу познакомиться с царевичами.
– Ася, – я закатила глаза, – нам нельзя знакомиться с царевичами.
Ася хихикнула, сворачивая к главной лестнице.
– Я только одним глазком. Устроюсь поварихой в их дом, – не унималась она, – только представь, еще до обряда я стану женой одному из царевичей. Она резко остановилась, да так, что я, не успев затормозить, врезалась в нее и мы кубарем повалились на холодный каменный пол. Немного приподнявшись на локтях, я посмотрела на Асю, которая уже сидела и с досадой почесывала затылок.
– Ага, вот умора. Царевич и повариха.
Мы обе залились смехом.
Поднявшись и отряхнувшись, мы спешно начали спускаться по широким ступенькам вниз, которые вели к большим дубовым дверям триумфального зала.
В него уже начали входить наши сестры и матушки. Слышался приятный гул их разговоров. Мы поспешно вошли в величественный, каменный зал с высокими потолками и окнами в пол. Солнечный свет прорывался сквозь собранные гобелены, освещая заполненные скамьи, которые стояли ровными рядами, и помост в центре зала, на котором уже стояли и что-то живо обсуждали матушки в черных платьях.
Матушки-настоятельницы рассаживали своих подопечных. Здесь были и совсем дети, и уже взрослые женщины, которые садились на скамьи согласно своему возрасту и положению. На первых скамьях сидели сестры в белом, как и мы, которые готовились отправиться в путь.
За ними расположились послушницы в серых платьях, которые только готовились к моему обряду через десять лет, если в нем возникнет необходимость.
За ними в синих платьях располагались послушницы, которые не получили Светоч и не вышли замуж, оставшись в Ордене, чтобы стать матушками. А за ними сидели самые беспокойные и шумные – девочки, которые только-только начали свое обучение в Ордене.
Мы прошли мимо всех рядов и сели на первой скамейке с краю.
– Почему так долго? – шикнула на нас наша матушка Аксинья, сидевшая в начале скамейки. Все двенадцать сестер посмотрели сначала на нее, потом с негодующим взглядом на нас.
– Прошу прощения, матушка, – покраснела я.
Удовлетворившись моим ответом, матушка Аксинья кивнула и устремила свой взгляд на помост.
Двери в зал закрылись, и сразу воцарилась гробовая тишина.
Главная матушка подошла к краю помоста. Это была
