России, подконтрольных армии и правительству генерала А. И. Деникина, происходили сходные процессы криминализации местной власти760.)
Бегство большевиков сопровождалось еще бóльшими грабежами и мародерством. Сводка из Екатеринбурга от 8 июля 1918 года сообщала: «В прифронтовой полосе… Население живет в страшной темноте, питается ложными слухами и страшно запугано грабительскими наклонностями некоторых красноармейских частей»761. Красногвардейскими отрядами беспощадно громились волости Златоустовского уезда, восставшие против грабежей. Одним Мурзаларским отрядом в Аркауле и Мунаевой было расстреляно по 200 человек, в деревне Ильтаевой – 20, Мечетлиной – 36, а всего до 500 человек762.
В Сибири ни один из городов красные не обороняли по-настоящему, обычно покидая их при первых неудачах на фронте. Из оставляемых городов, где часто бросали оружие, в спешке вывозились ценности, включая средства местного населения. П. К. Голиков доносил в Центросибирь, что отступление от станции Тыреть (более 200 верст от Иркутска) носило характер панического бегства, при этом красные «основательно грабили деревни бурятских крестьян». Бежавшие из Тюмени большевики оставили 20 паровозов, но успели подвергнуть город «массовому ограблению»763. Бессудные расправы обыденно сопровождали путь отступавших красных отрядов. Так, летом 1918 года священника большого села Голышмановского Ишимского уезда Тобольской губернии Ф. Богоявленского красные солдаты «…принуждали петь непристойные песни, играть на гармошке и плясать. Наконец приказали самому себе рыть могилу. Убив священника, свалили его в яму вниз головой и запретили хоронить»764.
Дисциплина в красных войсках почти отсутствовала: бойцы пьянствовали, приводили в вагоны женщин, не подчинялись приказам, мародерствовали, а выборные командиры то и дело заявляли, что ответственны лишь перед волей своих бойцов765. За три дня до спешной эвакуации Иркутска группа красногвардейцев и венгров на трех грузовиках похитила с таможенного склада 200 пудов опиума на более чем 2 млн рублей, одна доля которого была реализована среди китайцев, а другая увезена на восток766.
Перед бегством из Читы анархисты и часть красногвардейцев потребовали от властей выдачи по 5 тыс. рублей золотом на человека. Получив отказ, они, возглавляемые профессиональным уголовником и недавним пациентом психиатров Ефремом Пережогиным, с боем взяли Госбанк и забрали оттуда 240 пудов золота и 360 пудов серебра на 8,6 млн рублей767, устроив затем массовый кутеж, «к коему подключились и местные товарищи», чем окончательно дискредитировали власть768. Однако поживился драгоценностями не только Пережогин. На Урульгинской конференции советских работников, завершившей историю «первой» советской власти, отметили факт «разграбления воинскими частями и группой анархиста Пережогина Государственного банка и
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918–1939. Документы и материалы: В 4 т. / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000. Т. 1: 1918–1922 гг. С. 73.
ГАНО. Ф. П-5. Оп. 4. Д. 1524. Л. 96, 138.
