Чехословаки в начале июня 1918 года отпустили красногвардейцев, взятых в плен под Мариинском, потребовав от рабочих Судженских копей слова, что «освобожденные красногвардейцы не будут, как прежде, заниматься грабежами и насилиями и не будут выступать против идеи народовластия и против чехословаков»82. Большевичка с 1917 года (и будущая легендарная разведчица) Елена-Августа Бердникова, арестованная в Новониколаевске, через два месяца была освобождена, в марте 1919‐го снова задержана и пять дней спустя бежала. Из воспоминаний красногвардейца Е. Новиченко следует, что сдавшиеся в г. Свободном Амурской области отсидели 4,5 месяца в Хабаровской тюрьме, после чего были освобождены83.
Любопытно выглядит эпизод с советским отрядом под руководством Д. И. Бойко-Павлова (будущего партизана), оставленным 4 сентября 1918 года в Хабаровске для охраны его от поджогов и мародерства. На следующий день отряд из 130 уссурийских казаков атамана И. Калмыкова вошел в Хабаровск. Однако только 16 октября отряд Бойко-Павлова был расформирован, сдав 25 винтовок и 20 шашек. В архиве сохранилось и требование отряда к городским властям о выплате жалованья за сентябрь и октябрь, хотя в литературе принята точка зрения, что это уже время жестокого калмыковского террора84. В эти месяцы Калмыков занимался укомплектованием отряда, главным образом за счет красноармейцев, взятых им же в плен или находившихся под арестом, и к началу 1919 года довел численность своего Уссурийского полка до 2 тыс. человек85.
Запретив деятельность большевистских организаций, эсеровские власти на местах фактически оставили многим коммунистам возможность легальной работы в профсоюзах, кооперативных структурах и других подобных учреждениях. Сами эсеры не только практически открыто саботировали многие распоряжения колчаковских властей, но и вели прямую подрывную работу против белых. Через органы кооперации, где густо сидели эсеры, партизаны Восточной Сибири и Дальнего Востока часто получали и продовольствие, и охотничьи боеприпасы86. Полпред ВЧК по Сибири И. П. Павлуновский даже позавидовал конспиративному мастерству эсеров, рассказав в апреле 1920 года подчиненным о том, что видел в архиве Челябинской губЧК «дело об использовании кооперативов эс-эрами для борьбы с Колчаком». «В этом деле, – продолжал Павлуновский, – тактика технического использования [кооперативных] аппаратов была так ясно обрисована, что оно могло бы явиться руководством для нас»87. Репрессии в отношении кооператоров за пособничество коммунистам имели место88, но не были значительными.
После многочисленных внесудебных расправ и массового освобождения арестованных летом и осенью 1918 года количество политзаключенных на востоке страны было невелико и росло умеренно до самой весны 1919 года. В декабре 1918 года в Западной Сибири (Томская и Алтайская губернии, Акмолинская область) в местах лишения свободы находилось 4553 заключенных, считая и уголовных. В конце июня 1919 года в тюрьмах Тобольска содержалось 3
Общественно-политическая жизнь Томской губернии в 1880–1919 гг.: В 3 т. / Сост. Э. И. Черняк, Н. С. Ларьков, В. А. Дробченко. Томск, 2013. Т. 3. С. 31.
Архив Управления ФСБ по Новосибирской области [далее – АУФСБ НСО]. Д. П-3942. Л. 98; ГАНО. Ф. П-5. Оп. 2. Д. 766. Л. 9.
Воспоминания Д. Д. Киселёва // ГАНО. Ф. Р-1350. Оп. 1. Д. 8. Л. 46.
Центральный архив [далее – ЦА] ФСБ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 6. Л. 255.
