target="_blank" rel="nofollow" href="#n914" type="note">914. Милиция Змеиногорского уезда с ноября 1918 года разыскивала нескольких крестьян волостного села Ново-Шульбинского, главарей восстания против мобилизации, которые, скрываясь по заимкам, выдавали себя «за военную экспедицию, командированную за сбором военного налога». Угрожая оружием, они собирали с казахов «военный налог» и раздали расписки о получении около 2 тыс. рублей. В январе под селом Бородулиха вымогатели были арестованы: 18-летний дезертир Барабинского полка Д. С. Митрофанов, А. Пикалов, Ф. и Л. Симененко, причем четвертый – Е. Симененко – был убит при бегстве во время ареста. У них нашли протокол заседания «организации большевиков», санкционировавшей создание отряда для налетов из 10 человек во главе с Митрофановым под именем поручика Липсинского. У всех были подложные удостоверения на фамилии Шевченко, Долгий, Юрченко, бланки, а также «постановление» о взыскании с казахов контрибуции в размере 11 442 рублей. Также этой шайкой в селе Ботпаевском был убит старший милиционер Фонберг915.
Мариинский уездный комиссар 25 ноября 1918 года сообщал в Томск, что в Рубинской и Сандайской волостях «некоторыми обществами выносятся приговоры о непризнании Временного правительства, о нежелании платить подати, об укрывательстве дезертиров. Население на руках имеет оружие. Возможно восстание… <…> Взыскания идут туго. В селах укрываются дезертиры»916. В конце года в МВД отмечали, что во всех 227 волостях Томской губернии население крайне апатично относится как к вопросам государственного и местного, земского строительства, так и к войне с большевиками: «Процесс выздоровления масс от большевистского угара еще далеко не закончился»917.
Тенденция враждебного отношения к власти неуклонно нарастала по всему региону. В ноябре 1918 года министр земледелия Временного Всероссийского правительства Н. И. Петров писал в Омск:
Политические настроения… проявляются неизменно в уродливых формах. После диких самосудов, ставших бытовым явлением, жизнь выдвинула новое извращение идеи сильной власти, которое заключается в том, что воинские отряды, командируемые для борьбы с большевиками, стали орудием в руках борющихся друг с другом местных партий: в одних селениях по указаниям кооператоров подвергаются порке частные торговцы, в других эти последние направляют солдатскую нагайку на кооператоров, в одном селе порют сторонников Земства, в другом его противников и т. д., чаще же всего жители сводят, с помощью приезжих солдат, личные счеты.
…Сама народная масса, неправильно понявшая лозунги свободного режима, теряется перед анархическими элементами[,] и дело дошло до того, что «в деревнях никто никого не слушается». Больше всего угрожают общественному порядку и безопасности неприписные безземельные крестьяне, силой добивающиеся положения[,] равного с приписным[,] наделенным землей населением. Запуганная анархией серьезная часть крестьянства, не видя систематической поддержки со стороны государства[,] не решается взять на себя бремя местного управления:
ГАНО. Ф. П-5. Оп. 4. Д. 1254. Л. 1, 41.
Борьба за власть Советов в Томской губернии. С. 388.
Общественно-политическая жизнь Томской губернии в 1880–1919 гг. Т. 3. С. 175.
