судить, прекрасно или уродливо сокрытое. Отвлеченный, не знающий всего зритель не оценит, насколько великим или малым был труд, плоды которого исчезли под новым слоем. Он даже не догадается о том, что под краской скрыто нечто. Загадка, невольно созданная живописцем, останется неразгаданной навеки, разве что в будущем люди научатся видеть сквозь тела, не повреждая внешних покровов. Может статься, это умение хорошо послужит лекарям будущего.
Однако же человеческая душа не картина. Ее глубинные слои не так уж сложно растревожить и поднять на поверхность – достаточно напомнить о них. Порой оно проступает само – в мыслях ли, в поступках ли рвется наружу то, что, казалось бы, давным-давно забыто и ушло вглубь.
Оставив триптих, Йерун решительным шагом подошел к сундуку, стоявшему в углу мастерской. Из сундука, с самого дна художник извлек небольшой ларец, открыл его и вынул сверток белой ткани. Затем развернул его на крышке сундука. На тонком белом полотне была вышита птица, сова-сипуха вроде тех, которых так охотно и часто Йерун изображал на своих картинах. Некоторое время мастер разглядывал вышивку, затем тяжело вздохнул, и этот вздох больше напоминал стон. Бережно свернув полотно, он вернул его в ларец; однако затем, подумав, вынул снова, развернул и оставил на видном месте.
Сейчас то, что было пережито без малого тридцать лет назад, прорастало подобно дереву. Йерун сразу понял, из каких семян оно берет начало…
Корабль дураков
Эльдонк, Мир-вверх-Дном, трехдневный праздник в преддверии Великого поста. Карнавал пел, плясал и шумел всеми мыслимыми звуками на улицах и площадях Хертогенбоса. Впереди ждал строгий и суровый пост, он продлится сорок дней. А сейчас народ веселился, переворачивая вверх дном привычный мир, стирая границы и запреты. В дни карнавала и священник, и сеньор были смешными, а не грозными, ученые мужи – глупыми, а дьявол и сама смерть не казались пугающими. Над ними потешались, ненадолго забывая страх.
В прежние времена, бывало, церковь осуждала карнавалы, пыталась запретить их, но вскоре уступила. «Бочки с вином лопнут, если время от времени не открывать отверстия и не выпускать из них воздух, – рассудили святые отцы. – Все мы, люди, – плохо сколоченные бочки, которые лопнут от вина мудрости, если это вино будет находиться в непрерывном брожении благоговения и страха Божьего. Нужно дать ему воздух, чтобы оно не испортилось. Поэтому мы и разрешаем себе в определенные дни шутовство, чтобы потом с большим усердием вернуться к служению Господу». С тех пор добрые католики, даже священнослужители не оставались в стороне от праздника. Подобно тому, как миряне в дни карнавала выбирали короля дураков, так и церковные служители выбирали дурацкого епископа.
– Эй, дамы-господа, потеснитесь! С пути корабля расступитесь! Дорогу прославленному кораблю – всех кораблей королю! Лежишь ты или идешь – все едино, на нем плывешь!
Впереди корабля вышагивали четверо великанов футов
