Позже выяснилось, что выжили челосы не только в спасательном отсеке. Разбросанные по всему кораблю группы, общались при помощи восстановленной системы передачи данных. В не герметичных местах, где орудовал отравляющий кислород, передвигаться в масках было возможно, пусть и короткое время.
Часть 3. Обними меня, новый дом
Лаборатория, в которой производились продукты питания, сгорела. А склады пустели. Старшим на Хомосе по изучению и развитию растений, пригодных для питания, долгие годы оставался Хот, а его правой рукой с незапамятных времен был старший лаборант Гид. Им помогала большая команда работников. Оправившись от столкновения и пожаров, команда придумывала план спасения внутри корабля. Хорошей новостью оказалось и сохранение дееспособности большинства генераторов воздуха, спасавших от удушья кислородом. Но территорий, не подвластных кислороду, катастрофически мало. Хот выступил перед Советом с предложением для начала кратковременно выйти на поверхность в поисках ингредиентов, подходящих для создания почвы после восстановления лаборатории, которая станет пригодной для роста сохранившихся семян. А также для сбора образцов и более подробного изучения почвы не при помощи сканеров дронов, а непосредственно. Совет поддержал Хота, ведь выбирать не приходилось – ждать голодной смерти или попробовать выйти навстречу к неизведанному – это единственный вариант, дающий лучик надежды. Те, кто успел увидеть планету в трещины корабля, не питали надежд. Планета была безжизненна, черные поля окружали корабль, вокруг не было ничего.
В команду Хота вошли его старший помощник Гид и ещё несколько ученых. В группу напросилась Кода, дочь Мар. Сама Мар постепенно приходила в себя вместе с другими пострадавшими в лазарете и в вылазке учувствовать была не в состоянии. Всего группа набрала около десяти добровольцев.
Собрав всё необходимое снаряжение, хорошо подкрепившись и отдохнув, насколько это возможно в условиях грозящего вымирания, группа, вооружившись масками и очками, выдвинулась к шлюзу из герметичной части. В коридорах, где уже царил кислород, из трещин сочился солнечный свет. Все изученные показатели дронов ничего хорошего не предвещали: утеря маски грозила удушьем, очков – болезненное жжение глаз, а длительное пребывание без них – потеря зрения. Шлюз скрипел и несколько раз застрял, прежде чем раскрылся. Сразу за ним челосы увидели безжизненную почву, пыль которой раздувал ветер. Ничего живого, корабль лежал в низменности и был окружен горами. Только мертвые черные горы. Взяв немного образцов, группа попыталась продвинуться дальше, но почва, будто не хотела их пропускать и местами полыхала жаром. Ветер поднимал черные облака пыли и обжигал открытые участки тела. Кода, не обращая внимания на предупреждения Хота, ушла вперед. Хот потребовал вернуться, но что-то тянуло Коду. Вид голубого неба, для существа, жившего с рождения в коридорах, необъятность пространства, поля которые, пусть и безжизненные, и черные, но уносящиеся вдаль,
