как? – не понял Орлов и посмотрел на Гурова, но тот тоже только пожал плечами и в свою очередь посмотрел на Волгина.
– А так, – развел руками Цербер. – По утверждению тех наркоманов, которых мы опрашивали, все происходит следующим образом. Они, то есть покупатели, приходят в ночной клуб и тусуются там. На танцполе всегда много народу, и молодежь весьма тесно стоит друг к другу во время танцев. Одни приходят и танцуют, другие уходят выпить коктейль или в туалет… В общем, постоянное броуновское движение. Или, как сейчас молодежь говорит, – движуха. Вот во время этой движухи в какой-то момент к потенциальным покупателям подходит кто-то сзади и быстро говорит, где и как он может взять дозу.
– И все? – усмехнулся Гуров и покачал недоуменно головой. – И вправду глухой телефон. И тот, кому говорят место закладки, даже не знает, кто ему его подсказал?
– Нет, – ответил Волгин. – Один наш засланный казачок, то бишь агент из нарков, пытался оглянуться и посмотреть хоть краем глаза, но ему нож к спине приставили и сказали не сметь этого делать, иначе ни дозы, ни жизни земной ему не видать. Так что такие вот дела.
– А закладки где делались – это хотя бы выяснили? – поинтересовался Орлов.
– Обижаешь, Петр Николаевич. Мои ребята работу знают. Сами пытались в клубах потереться и вычислить, что и как, но только пару заначек и смогли откопать – одна в женском, а одна в мужском туалете оказалась. Но это и всё. После того как был привод к нам пары нарков и расспросы на тему, кто и где и что, все закончилось. Ни тебе заначек, ни подозреваемых…
– По всей видимости, организовано все так, что дилеры знают лично каждого, кому продавали наркотики, а вот те, кто их знал, не догадывались, что они дилеры, – задумчиво ответил Гуров. – Так что там со смертями, то есть убийствами?
– Ах, ну да, это я просто увлекся, – потер подбородок Волгин. – Так вот, этот наркотик, мефедрон, сам по себе не смертелен, если соблюдать дозировку. Что, собственно, мы, а вернее, наши врачи, и наблюдали, работая с наркоманами, которые пристрастились к этому наркотику. Но вот в тех трех случаях, когда наступала смерть, в этом дизайнерском наркотике, а вернее, в организме умерших, находили еще и большое количество опасного яда – бродифакума. Это, если говорить бытовым языком, отрава для грызунов. Причем весьма токсичная и для человека.
– Но если так, то почему же с первого раза не заподозрили убийство? – нахмурился Орлов.
– А потому, Петр Николаевич, что некоторые наркоманы, которые, как говорится, любят особый «улет», заказывали себе мефедрон с добавлением этого яда.
– Зачем? – оторопело посмотрел на Волгина Гуров.
– А затем, что в малых дозах эта отрава продляет эффект эйфории. Вот зачем. Нам уже попадалась парочка таких нарков. Они нам и объяснили, что к чему. Только вот стоит такая доза несколько выше, чем обычная «соль», и не всякому она по карману. Да многие из молодых наркош не всегда и решаются на такой эксперимент.
