выборов, которые человек уже совершил.
Верить – это не значит носить розовые очки, отказываясь видеть то, что есть. Можно говорить: да, ты испугался, да, тебе было страшно, но не называть при этом человека трусом. Каждый может испугаться, соврать, обмануть. Можно это видеть и об этом говорить. Признавать случившееся и говорить о нём спокойно, без истерики, излишнего пафоса или праведного гнева. – Да, это так. Да, ты так сделал (сделала). Именно в прошедшем времени. Сделанного не воротишь – оно уже в прошлом. А что сейчас? И чего бы хотелось в будущем? Такие вопросы предполагают внимание к тому, что для человека важно, что ценно, чего бы он хотел, а чего – нет.
Если назвать человека трусом, лжецом, грубияном или злодеем, то это уже навсегда. Почему?
У имён существительных и прилагательных в отличие от глаголов отсутствует категория времени. Поэтому важно, как именно мы говорим и думаем:
– Ты (я) разозлился или ты (я) злой?
Если веришь в человека, то никогда ему не скажешь: «Ты злой, глупый, трусливый, испорченный и т.д.».
Разговор о грамматике, об именах существительных, прилагательных и глаголах – это уже ответ на вопрос, «как»: как верить в человека и как одалживать ему свою веру.
Ведь не редкость, к сожалению, когда воспитание ассоциируется с пламенными речами и воззваниями к совести в стиле «как ты мог?!», «как тебе не стыдно?!», «куда ты катишься?», «к чему это всё приведёт?», «а если все так будут?», «а о других ты подумал (подумала)?»
Гнев, пафос, возмущение часто воспринимаются как свидетельство неравнодушия и заботы о воспитуемом.
И это эффективно?
Бывает, что и да…
Ведь тот, кого таким образом воспитывают, может захотеть впредь избегать подобных воплей и будет стараться повода не предоставлять. Такая стратегия может сработать, если у воспитуемого достаточно собственных ресурсов, чтобы справиться с ситуацией самостоятельно и больше не привлекать к себе подобного внимания и не выслушивать пафосных нотаций.
А если нет?
Если человек бы и хотел сделать так, чтобы больше не попадать в ситуацию пристыживания, да не может? Что, если человеку действительно нужна помощь, а не морализаторство, да ещё публичное? И речь тут не только о детях или подростках. Речь и о нас с вами. Как и благодаря чему мы сами справляемся с трудностями? Какой у нас опыт? Что нам привычно? Ругать себя, стыдить, обвинять, отчаиваться, мучиться от безысходности и тревоги, когда раз за разом ничего не выходит и даже становится ещё хуже?
Вот когда всё плохо и мы в изнеможении наматываем круги своего персонального прижизненного ада, именно тогда нам и нужно, чтобы хоть кто-то поверил в нас, в то, что всё решаемо, что это не навсегда, что выход есть и изменения возможны, улучшение реально и, делая даже самые маленькие шаги, мы обязательно придём туда, куда нам важно попасть, что мы выберемся из этой ямы, в которую угодили (даже если сами себе её когда-то и выкопали).
Важно,
