же сами о ней заговорили.
– Когда?
– Только что.
Я отступил назад. Этот человек, или кем он там был, вроде как отпустил меня, и я мог бежать. Я бежал до самого моря, уже слыша и всплески наступающих волн, и крики парящих над ними чаек. На секунду они показались мне чёрными, но потом вновь побелели. Горластые птицы призвали дождь. Ливень обрушился плотной стеной. Я весь вымок до нитки, пока бежал. Дома, часовни, стены крепостей, до того просто серые, стали чёрными от дождя. Казалось, я ходил по кругу, сворачивая в одном и том же месте и выходя не туда. Людей на улице не было вовсе, они будто все испарились в секунду. Не знаю, сколько времени прошло, когда я нашёл свой отель. Ветер усилился, я еле открыл тяжёлую дверь, взбежал по лестнице, меня трясло и тошнило, разболелись виски… Ещё было не время, я взглянул на часы: без пяти минут шесть.
Куда делся весь день?
Дверь в номер открыта. Зашёл. Никого. Только распахнутое окно с треском билось о каменные стены, пропуская дождь и крики охрипших птиц. И колокол. Всё ближе и ближе. Я слышал его.
Очнулся в семь. Я лежал на полу, завёрнутый в ворсистый ковёр, голова под кроватью, упёрлась в наш чемодан. Только Маргарет могла меня успокоить. Без неё я не знал, где себя обнаружу – на пороге двери, распластанным в ванной, у унитаза или укутанным в пыльный ковёр, как сейчас. Я выкрикнул её имя. Никого.
Ступени шатались под моими ногами, когда я спускался на первый этаж. Люстра слепила глаза, лампы нещадно били в лицо; я оступился, чуть не слетел. Скрипнул стул консьержа.
– Вы в порядке, месье?
Он видел, что я не в порядке, но виду не подавал. Наверное, думал, что пьян.
– В котором часу она вышла? – еле вымолвил я пересохшим после приступа ртом.
– Простите, месье…
– В котором часу она ушла?
– Ваша девушка? Она не выходила.
– Не выходила?
– Ну, я, конечно, мог не заметить, но, скорее всего, нет.
Я еле стоял на ногах, держась за стойку консьержа.
– У меня мигрень, – сказал я.
– Ох, я думал, инфаркт…
– Вы знаете, где снял номер тот господин?
– Какой господин?
– Тот, что приехал вчера под ночь и заснул у вас на диване.
– Бог с вами, месье, мы не разрешаем спать в холле.
– Вы же сами не пустили его в номер.
– Не пустил? – удивился консьерж.
– У вас были заняты все номера.
– Да половина свободных!
– Почему же вы его не пустили?
– Кого не пустил?
– Потому что он пьян?
– У нас многие бывают пьяны, – он развёл руками.
– Он ещё воняет животиной.
– О ком вы говорите, месье?
– О человеке лет пятидесяти. Он доктор, то есть ветеринар, лечит лошадей и много пьёт, и вчера он заснул на этом диване.
– Никто вчера здесь не спал…
– А проснулся
