по подземному лабиринту Бреслау.
Вскоре запах дыма взял верх над смрадом канализации. Луч электрического фонаря осветил дымовую завесу у выхода из ливневого коллектора. Артиллерийские орудия умолкли, но непрерывные автоматные очереди не затихали, в особенности на востоке. Где-то совсем близко плескались волны реки.
Якоб знаком велел солдатам подождать в туннеле, а радиста поманил к выходу:
– Подай сигнал катерам.
Деловито кивнув, тот бегом скрылся в дымной мгле. Очень скоро вспышки света унесли шифрованное сообщение на соседний остров. Катерам нужно всего несколько минут, чтобы пересечь канал и подойти к берегу.
Якоб обернулся к Толе. Женщина мирно баюкала ребенка. Малыш успокоился и закрыл глазки.
Тола смело встретила взгляд Якоба.
– Вы знаете, что отец был прав. Я вижу это по вашему лицу, – со спокойной уверенностью произнесла она и посмотрела на тяжелые ящики. – Наши исследования… зашли слишком далеко.
– Решения принимаем не мы, – ответил Якоб.
– Если не мы, то кто же?
Обергруппенфюрер покачал головой. Рейхсфюрер Генрих Гиммлер лично отдавал приказ Якобу. Подчиненные не задают вопросов высокому начальству.
– Мы преступили законы Бога и природы, – прошептала женщина.
Подоспевший связист избавил Якоба от необходимости отвечать.
– Катера на подходе, – доложил солдат.
Якоб отрывисто отдал последние команды, построил отряд и повел его к выходу из туннеля на крутой берег Одры. На востоке забрезжил рассвет, но густая, непроницаемая пелена черного дыма по-прежнему висела низко над водой, резко очертив контур реки. Дым послужит беглецам хорошим прикрытием.
Надолго ли его хватит?
Вырвавшись из смрада канализации, Якоб сорвал с лица влажный шарф и, глубоко вдохнув живительный воздух, окинул взглядом свинцовую воду. Два двадцатифутовых катера, мерно урча моторами, разрезали речную гладь. У каждого из них на носу, едва прикрытые зелеными полотнищами просмоленной парусины, торчали пулеметы MG-42.
Позади катеров смутно угадывалась темная масса Соборного острова. На самом деле он давно перестал быть островом. Еще в девятнадцатом веке многолетние наслоения речного ила соединили одну его оконечность с городом. К другому берегу протянулся изумрудно-зеленый чугунный мост, такой же старинный.
Взгляд Якоба привлекло сияние шпилей одного из полудюжины храмов. Узкий луч солнца осветил высокие парные башни кафедрального собора, давшего название бывшему острову.
В ушах эхом звучали слова Толы Хиршфельд: «Мы преступили законы Бога и природы». Утренний холодок заполз под промокшую одежду, и продрогший обергруппенфюрер поежился. Скорей бы убраться отсюда подальше, забыть все ужасы последних дней!
Первый катер достиг берега. Якоб, довольный, что его отвлекли от мрачных мыслей, а еще больше тем, что
