застежку (как мне показалось, с очень дурным изяществом), она сама сняла ткань, обнажив чистую кожу под ней, и показала мне чуть ниже изгиба левой груди повязку из окровавленного льна.
– Во всяком случае, есть гарантия моей серьезности вчера, – сказала она, глядя на меня исподлобья. – Стрела попала в ребро, и это меня спасло. Если бы она попала в другое место, Девкалион стоял бы сегодня у моего погребального костра, а не ехал на этом моем симпатичном коне, которым он так восхищается. Твой взгляд, кажется, больше обращен на мамонта, Девкалион. Ах, бедная я. Я не принадлежу к числу мохнатых созданий, и, похоже, мне никогда не удастся привлечь твое внимание. Илга, – обратилась она к стоящей позади девушке, – можешь снова застегнуть мое платье. Мой господин Девкалион уже видел раны, и здесь нет ничего другого, что могло бы его заинтересовать.
Глава 5. Проклятие Заэмона
Оказалось, что во всяком случае на данный момент я должен был поселиться в королевской пирамиде. Сверкающая кавалькада выехала на большую мощеную площадь перед зданием и расположилась группами. Мамонт был остановлен перед входом, и когда принесли лестницу, зазвучали трубы, и мы трое, ехавшие в золотом гроте под навесом из змей, спустились на землю.
Было ясно, что мы спускаемся под открытым небом в апартаменты, расположенные внутри огромных каменных лабиринтов пирамиды, и, не задумываясь, инстинкт уважения и почтения, ставший частью моей натуры, заставил меня повернуться туда, где возвышающиеся скалы Священной горы хмурились над городом, и совершить привычное поклонение, и молча вознести предписанную молитву. Я говорю, что сделал это бездумно и по обычаю, но когда я поднялся на ноги, могу поклясться, что услышал смех откуда-то из этой причудливо украшенной толпы зрителей.
Я хмуро посмотрел в сторону насмешников, а затем повернулся к Форенис, чтобы потребовать от нее немедленного наказания за неуважение. Но тут произошла странная вещь. Я ожидал увидеть ее в момент, когда она поднимается с поклона; но она стояла прямо и явно не касалась лбом земли. Более того, она смотрела на меня каким-то странным взглядом, который я не мог понять.
Но что бы ни было у нее на уме, она не собиралась разглагольствовать об этом перед людьми, собравшимися на площади. Она сказала мне: "Пойдем", и, повернувшись к дверному проему, крикнула, чтобы я вошел, произнеся секретное слово, назначенное на этот день. Громоздкие каменные блоки, ограждавшие крыльцо, откинулись на петлях, и она величественной походкой вышла из жаркого солнечного света в прохладный сумрак, а за ней по пятам послушно следовала девушка с веером. С тяжестью на сердце я тоже вошел внутрь пирамиды, и каменные двери с угрюмым стуком закрылись за нами.
Далеко мы тогда не ушли. Форенис остановилась в зале ожидания. Как хорошо я помнил это место с изображениями царей на красных стенах и горящим фонтаном дыхания земли, который бил из бронзовой струи в центре зала и освещал его. Старый король, которого уже нет, зашел сюда из своего благодушия, когда прощался со
