плечи полотенце, наматываю его концы на кулаки, пока жду ответа.
– Ты про Алису? Почему поставил вас в одну упряжку? – уточняет он.
В одну, блин, упряжку!
– Да, именно.
– По-моему, всё предельно понятно, сын. Пытаюсь научить тебя ответственности, раз до восемнадцати у тебя с этим не сложилось. Теперь ты будешь отвечать и за себя, и за неё. Не справитесь – я её отчислю. А тебе потом с этим жить.
Я не могу не ухмыльнуться.
– Ну я-то выживу. Мне плевать на неё.
– Да и мне тоже, – пожимает плечами отец. – Может, тогда стоит отчислить её прямо сейчас?
Его взгляд при этом буквально мозг мне сканирует. Словно папа ищет во мне сострадание. Или здравый смысл.
– А сейчас её за что отчислять?
– Ну хотя бы за то, что она укусила тебя, – подбородком указывает на мой рот. – Или было, за что, сын? Может, мне тогда тебя наказать?
Полотенце, намотанное на кулаки, начинает трещать.
– Откуда ты знаешь про укус? – спрашиваю как можно спокойнее.
– По-твоему, я вчера родился, что ли?
Ну да, конечно. Всевидящий отец. Всё-то он знает, гений!
– Ладно, я понял. Проявить ответственность. Сделаю! – почти выплёвываю я, отходя в сторону.
– Хорошо, что ты меня услышал! – отзывается отец и направляется к двери.
Но я за ним не иду. Он останавливается.
– Остаёшься?
– Да. Ещё немного поработаю.
– Похвально… И ещё кое-что. Не наживай себе проблем с этой девочкой. Вообще ни с кем. На этот раз я не буду покрывать твоё поведение. И ты вполне можешь оказаться отчисленным.
– Я понимаю, – изображаю смирение, которого он ждёт.
То фото, из-за которого на пансион было натравлено министерство, сделал я. Отец ещё тогда не хотел спасать мою задницу.
Хотя, вообще-то, меня спас не он, а девушка, которая ушла вместо меня. Та девушка мне нравилась. Ася… Мой брат прав. Алиса чем-то напоминает её. Не внешне. Схожая энергетика, что ли…
Трясу головой.
Бл**! О чём я, чёрт возьми, думаю?!
***
Отбрасываю полотенце. Ложусь на скамью и начинаю качать пресс.
Проходит не больше минуты после ухода отца, как в зал влетает Ника. Она встаёт возле скамьи, уперев руки в бока. Уже сменила школьную форму на платье, слишком обтягивающее и короткое. Сверху накинут полушубок, на ногах сапоги, достигающие до колен.
В учебное время так ходить, конечно, нельзя. Но Гордеева – любительница пощеголять после уроков в откровенных нарядах. Особенно передо мной.
Надоела.
Не обращая на неё внимания, продолжаю опускаться и подниматься. До боли в мышцах… До капель пота на лбу.
– Тиму-у-ур! – нетерпеливо протягивает Гордеева.
– Что? – я уже кряхчу от усталости. – Чего тебе?
– Я слышала ваш разговор с отцом, – признаётся она, явно не испытывая
