отца ни при каких условиях нельзя назвать добряком. Были времена, он так мутузил Тёмыча… Называя это «воспитанием». А меня почему-то не трогал. Но сейчас, кажется, на грани.
Алиса невнятно и не к месту желает директору хорошего дня и шмыгает за дверь. Я ухожу, даже не прощаясь. Уже в приёмной слышу отборный мат из кабинета, а потом отец выглядывает и рявкает:
– Устав должен быть у меня в понедельник! И мне плевать, как вы это сделаете!
Твою мать…
Тихомирова испуганно кивает, я вообще никак не реагирую.
Что тут скажешь? Мой отец в должности директора временно. И для этой должности ему явно не хватает ни специальных знаний, ни терпения. Он бизнесмен. Все дела решает нахрапом. Сейчас тоже.
Но мы не его бизнес-проект!
Выходим в коридор. Алиса не поспевает за мной, ну или не торопится догнать, поэтому притормаживаю.
– Что скажешь?
– Ничего не скажу. У меня пока полный сумбур в голове, – выдавливает она неохотно.
Спускаемся на первый этаж, выходим из административного здания. На улице уже сильно похолодало, и с неба летят хлопья снега. На мне только пиджак, куртка в раздевалке. Точно так же, как и у новенькой.
Она обнимает себя за плечи и торопливо идёт к общаге девчонок.
– У тебя сумбур, а у меня амбивалентность, – задумчиво говорю я почему-то вслух.
Чёрт…
Тихомирова останавливается. Её карие глаза впиваются в моё лицо.
– Почему?
– Потому что я испытываю сразу два противоположных чувства.
Она раздражённо трясёт головой.
– Я знаю, что такое амбивалентность. Какие чувства ты испытываешь и к кому?
Придушить тебя и вновь поцеловать – вот, что я чувствую.
Потому что твои губы… они такие охренительные. Но в той же степени мне не хочется думать о том, что они охренительные. Потому что где ты, и где я.
Вздыхаю. Подхожу к ней. Наклонив голову, смотрю на новенькую, а она поднимает лицо, чтобы посмотреть на меня.
– Во мне кипит желание, чтобы ты ушла. И в той же степени не хочу, чтобы ты уходила. Хрен его знает, почему.
– Ясно, – резко выдыхает новенькая, но больше ничего не говорит.
И мне сказать больше нечего.
Мы глазами буравим друг другу лица.
– Нужно на урок, – голос садится, становится хриплым.
– Я не пойду, – твёрдо заявляет Тихомирова. – Мне нужно постирать пиджак и блузку. И помыться.
Тыдыщ! Сердце мощным ударом бьёт в рёбра.
Эм… Да уж… Странно позвучало. Зачем посвящать меня в эти планы?
– Тогда… увидимся позже, – расслабленно пожимаю плечами. – После тренировки позвоню. Займёмся уставом.
– Хорошо, – соглашается новенькая и делает шаг от меня. – До встречи.
Я немного зависаю на том, как белые хлопья снега медленно покрывают её тёмные шелковистые волосы.
