цвета сменяли друг друга. В таком месте подрезать всегда неудобно, надо делать это осторожно и медленно. Мне не повезло и в ответственный момент рука дрогнула. Надрез пришелся на последний сотканный ряд. С противным звуком нитка оборвалась. Такой звук я как-то слышала в одном фильме, когда отделённая от тела голова катилась по мостовой. По коже прошёлся холодок. Настроение работать у меня сразу пропало.
Наскоро собравшись, я вышла на улицу. К обеду о вчерашнем ливне не осталось воспоминаний. Ветер разогнал облака и высушил лужи, асфальт стал стёгано-серый, а небо голубым. Погожий день напоминал приснившийся, осеннее солнце согревало не хуже летнего.
Хотя, конечно, теперь далеко не лето. Людей на улицах города оказалось немного, почти как вчера. Сезон закончился и туристов стало значительно меньше. А горожане в преддверии слякотной зимы в такие дни выбираются на побережье и принимают ударные дозы витамина Д3. У меня мелькнула мысль сесть на электричку и провести субботу в компании глинтвейна и шума моря. Я так ясно представила себе замершую морскую гладь, мягкий солоноватый ветер со вкусом специй на губах, что свернула к вокзалу.
Опомнилась я, когда поток спешащих на электричку людей подхватил меня и подтянул к центральному входу. В толпе я почувствовала себя неуютно и нырнула обратно, идя против течения. Трудно противостоять соблазну, но поддаться ему будет несправедливо. Я ведь всю неделю планировала в выходные как следует поработать над покрывалом, а если поехать на море, то я вернусь вечером. Наверняка магазин будет закрыт. За пряжей придётся пойти завтра и тогда я потеряю целые сутки. А сутки в таком неспешном деле как ткачество – много-много рядов.
В отделе пряжи я оказалась единственной покупательницей. Консультанты попрятались, предоставленная сама себе я вытянула из кармана сумки смартфон и открыла список ниток. Корзину пришлось поставить на пол, чтобы освободить руки. Перебирая пряжу на стеллаже и сверяясь со списком, я вдруг вспомнила. Он мне снился и раньше.
* * *
Тянуло сыростью, её ноги замёрзли.
«Это только сон. Просто сон», – уверяла себя совсем юная девушка, стараясь не смотреть по сторонам.
Зрение было размытое, погасшее. Как будто она застряла в текстурах. Выдернутая из реальности, она не понимала, куда идти и зачем. Все шли, и она вслед за ними. Послушно передвигала ноги и шагала вперёд. Ей хотелось сразу всего: попить, присесть, поесть. Хрупкое тело деревенело от холода, становилось непослушным, будто чужим. Скорее ощупав себя, чем осмотрев, девушка сообразила, что не по сезону одета.
Лёгкая ткань платья совсем не уберегала от жестких порывов ветра. Люди вокруг неё были одеты и лучше, и хуже, так что по одежде толком ничего не понять. Ни кто они, ни где, ни тем более почему они в пути.
Она помнила этот сон. Видела его раньше, только с иного ракурса. Тогда, воспарив над опалённой огнём пустыней леса Ананке наблюдала, как медленно, обречённо
