style="font-size:15px;"> – Регрессивный гипноз. С его помощью десятки пациентов вспоминали детали события, которое не помнили. В прошлом это давало результат, и, возможно, имеет смысл попробовать. Но есть один риск.
Откинувшись на спинку кресла, Дилан уставился в потолок.
– Если Арло признается в том, что совершил преступление, и обвинение проведает об этом, оно сможет предъявить результаты в суде, подкрепив ими признательные показания Арло.
– Совершенно верно. Но решать вам. Я не юрист. Что вы выбираете?
Дилан посмотрел на Лили.
– Я предлагаю рискнуть. Хуже для нас это дело уже не станет.
– Согласна. И, полагаю, мы должны будем при этом присутствовать.
– Для того чтобы Арло полностью сосредоточился, мы должны остаться вдвоем – только он и я, – возразил Лейтон.
– Можно будет перевезти Арло в управление шерифа и воспользоваться комнатой для допросов, где есть стекло с односторонним обзором.
– Ну хорошо. – Лейтон зевнул. – Договаривайтесь, и я подъеду. Но только помните: если результат будет отрицательный, решение принимали вы, а не я.
Глава 18
Холли не могла обернуться, чтобы посмотреть на него.
Он был в футболке и джинсах, с широким кожаным напульсником на руке. Холли поставила машину перед зданием клиники на стоянке для инвалидов, а он курил на улице. Они встретились взглядами. Он проследил, как она выходит из машины. Подойдя к стеклянным дверям, Холли увидела в отражении, как он выбросил окурок и последовал за ней.
В лифте он застыл у нее за спиной. От этого у нее волосы на затылке встали дыбом, и она с трудом сглотнула подкативший к горлу клубок, поскольку во рту у нее пересохло. Крепче стиснув костыль, Холли мысленно взмолилась о том, чтобы появился еще хоть кто-нибудь.
В кабине лифта они ехали вдвоем, и Холли чувствовала на себе его взгляд. Она прислонилась к стенке кабины, стараясь как можно больше отдалиться от него.
– Что с вами случилось? – спросил он.
Холли снова сглотнула комок в горле, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
– Попала в аварию, – с трудом выдавила она, и голос у нее дрогнул.
Он улыбнулся, и Холли ощутила волну страха, разлившуюся по всему телу. Казалось, в груди зародился крик, стремящийся вырваться наружу.
Звякнув, кабина остановилась на четвертом этаже, и он вышел.
Когда двери закрылись, Холли поймала себя на том, что у нее трясутся руки.
Она все еще боролась со слезами, когда медсестра провела ее в кабинет психотерапевта. Кабинет был щедро оформлен произведениями искусства: африканские маски, японские рисунки, классические статуэтки и ковры с Ближнего Востока. Усевшись в мягкое кресло, Холли уставилась на одну маску – белую, с красными подтеками на щеках,
