больше для проформы, воскликнула она, смотря на носящихся под ногами детей.
– Петька, айда за мороженым! – крикнул один из ребят. – Сегодня шоколадное есть.
Самый высокий, задиристый и вихрастый мальчишка вдруг остановился и серьезно, насколько можно ребенку, заметил:
– Мы еще корабль не достроили. Как достроим, тогда можно и за мороженым.
Никто не посмел ему перечить.
***
Студенты честно учили, кто как мог. Кто-то с пивом на лавочке, кто-то с гитарой-семистрункой и цигаркой в зубах, а кто-то и в своей комнате с учебниками. Только волновались все почти одинаково.
– Эй, Петька, смотри, там девчонки шепчутся, пойдем, подслушаем?
– Ты что! Это же их секреты!
– Ну и как хочешь, а я пойду.
Кудрявая блондинка, видимо, только недавно сделавшая модную химию, наставляла подружку:
– Никогда, слышишь, никогда не целуйся первой. Если он поймет, что ты тоже хочешь его поцеловать – все, он потеряет к тебе весь интерес.
Смуглая, немного носатая подружка хлопала глазами и смотрела в рот химической блондинке. Та могла бы рассказать еще множество секретов, но тут вышел преподаватель и пригласил всех на экзамен.
***
– Петр Алексеевич, можно я уйду пораньше сегодня, у меня жена приболела, да и сын немного сопливит. Мама уже совсем старенькая, не может с ними посидеть, у нее подагра, ноги болят.
– Да что, Лешка, так официально. Ну иди, конечно, о чем вопрос.
– Спасибо!
Начальник цеха затянулся крепким Беломором, и посмотрел на карточку с изображением красивой тридцатилетней шатенки и двух вихрастых мальчишек, примерно семи и двенадцати лет.
***
– А я вот пить бросаю!
– Да надолго ли!
– Знаете, мне мой Константин заявляет, что пить и курить в моем возрасту крайне вредно, а еще пить кофе и крепкий чай. И картошечку с сальцем на ночь не есть, а то вишь, какой момон к полтиннику-то вылез, а ведь всегда был худющим. Не навещает только меня совсем, у него с Алкой все серьезно, наконец-то. Авось, и внуков дождусь, не помру.
***
Я шла из универа и остановилась попить на скамеечке кофе. Неприметная пятиэтажка образца детства моей мамы, старая, чуть скосившаяся скамеечка, газон «расти что хочу», древняя детская площадка.
Из подъезда вышли неспешно, опираясь кто на палку, кто на ходунки, несколько стариков.
– Девушка, милая, простите, не могли бы вы пересесть к другому подъезду? Нам с мальчиками надо о своем поговорить, а идти дальше тяжело.
– А сколько ж годиков мальчикам? – съязвила я.
– Да немного, семьдесят седьмой пошел, сейчас на пальчиках покажу, – улыбнулся горько самый высокий дедушка.
Мне стало стыдно, я взяла кофе, встала и тихонько пошла к другому подъезду.
– Жаль, Петька так шоколадное
