С ними потом поступали, как угодно было Авве монастыря (п. 49). Св. Кассиан дополняет, что одежды сии берегли, пока принятый окончательно установится в иноческой жизни; после чего отдавали их бедным; если же он оказывался негожим почему-либо, то одевали его опять в мирские одежды и изгоняли его вон (кн. 4, п. 6).
52. Св. Кассиан говорит также, что новопоступивший не мог удержать при себе ничего из прежнего имения своего, даже ни на одну полушку. И в монастырь ничего от него не брали, чтоб не гордился пред другими, ничего не внесшими, и чтоб, когда придется выгнать его вон, не стал он судом требовать внесенного назад: что не могло обойтись без неприятностей, когда внесенное уже затрачено на нужды монастыря (кн. 4, п. 3, 4).
53. Из жизни пр. Пахомия видно, что Псенебий, отец Петрония, сделал большое пожертвование и деньгами, и вещами, и землями. Но это был особый случай. Псенебий поступил в обитель всем домом с детьми и рабами (а жена и дочери поступили в женский монастырь). На его землях и на его имущество построен особый монастырь.
54. Новопоступившего прежде всего научали, как он должен был вести себя в церкви, в трапезе и дома. Прежде только рассказано было это ему; а теперь предлежало ему приобресть во всем этом надлежащий навык. В 31-м пункте говорится, что смотритель учит братий, как держать себя в трапезе. Всего приложимее это к новичкам. Но если он научал надлежащему поведению в трапезе, то нет сомнения, что на нем же лежало обучать его и тому, как держать себя в церкви, дома и на работах.
55. После того, как навыкал он всем порядкам, – что не требовало, как надо полагать долгого времени, – его заставляли заучить на память еще несколько псалмов, до 20, два послания, или другую какую часть Писания. Если он не знал грамоты, то (не дожидаясь, пока выучится) назначали ему учителя, и он выучивал все это со слов: для чего подходил к определенному учителю в первый, третий и шестой час, и стоя пред ним, прилежно заучивал назначенное, со всякою благодарностью (п. 139).
56. Незнающим грамоты однакоже не оставляли новичка; но по окончании первоначального заучивания заставляли его выучиться читать, хотя бы он и не хотел того. Для сего начертывали ему буквы, слоги, слова и растолковывали весь механизм чтения. Вообще, в монастыре никого не должно было быть, кто не умел бы читать и не знал на память чего-либо из Писания – по наименьшей мере, – Псалтири и Нового Завета (п. 140).
57. Но более обращалось внимания на образование в новичке нравственного прочного характера. В этом отношении ни о чем столько не было прилагаемо заботы, как о том, чтобы приучить его отречению от своей воли и своего мудрования, и утвердить в совершенном повиновении. Им внушалось принимать даемые им приказания с таким благоговением, и исполнять их с такою готовностью, как бы они исходили непосредственно от Самого Бога. Рассуждать о повеленном не позволялось, и вообще заповедовалось ни в чем не верить своему уму и рассуждению. Чтоб скорее и надежнее утвердить их в последнем, часто даваемы были им приказания,
