разрыдалась.
У всех на глазах.
Всхлипывающая, сломленная королева, которая не была готова смириться с потерей еще одного любимого.
Но времени на то, чтобы предаваться скорби и дать волю своей боли, у Мэй не было. Она – престолонаследница, властительница, которая должна поддерживать жителей Элидора и заботиться об их безопасности. Ее готовили к этому в течение долгих лет, и Мэй достойно справится с предначертанной ролью, несмотря на волну боли, захлестнувшей ее.
Она медленно подняла голову, протерла рукавом распухшие глаза и еще крепче сжала в кулаке маленькую фигурку. Окружающие вполголоса переговаривались, на лицах пепельных воителей читался ужас. Их взгляды беспокойно бегали туда-сюда, теряясь где-то позади Мэй. Она встала на ноги.
По толпе, в центре которой она стояла, прошел рокот.
– Да здравствует король! – раздался робкий голос.
Что?!.. Мэй раздраженно обернулась вокруг своей оси.
Пепельные воители потрясенно молчали, в отличие от обитателей квартала.
– Да здравствует король!
Крик распространился по Тарросу, словно пожар. Все громче, сильнее, неудержимее.
Ее взгляд наткнулся на бескрылого, сидевшего на корточках подле фонтана. Он вцепился пальцами в грязную землю, глаза его были широко распахнуты, лицо исказилось в гримасе боли. А на его лбу мерцала огненнокрасным пламенная руна короля.
Глава 4. Мэй
Мэй вошла в свои палаты, чувствуя, что у нее землю выдернули из-под ног. Она протащилась мимо маленького столика у дивана, на котором дожидалась продолжения шахматная партия, и направилась к постели.
За прошедшие часы она не только доставила бескрылого в замок в целости и сохранности, но и успела решить все неотложные задачи.
Теперь же весь груз произошедших событий навалился на нее, буквально сшибая с ног. Мэй пошатнулась и, не сумев расправить крылья, из последних сил уцепилась за спинку кровати.
К ней поспешила Нара, ее камеристка, и не дала Мэй повалиться на подушки в запачканной сажей одежде. Пожилая женщина с невзрачными коричневыми крыльями уверенно схватила ее за руку и повела в ванную.
Слова пытались достучаться до сознания Мэй, но лишь падали в пустоту, которая темным кратером зияла у нее в груди и лишь продолжала расширяться.
Мэй забралась в ванну, стоящую посреди комнаты, не замечая ни привычного аромата роз, ни тепла воды. Откинув голову на бортик ванны, Мэй уставилась на потолок. Свод украшали серебристые птички, летящие навстречу золотому солнцу. Они поплыли у нее перед глазами, теряя свой блеск, и превратились в мутную серость, в которой Мэй потеряла всякое ощущение времени.
В какой-то момент она почувствовала, как мягкие руки промывают ей волосы, вытаскивают ее из воды и насухо вытирают, а затем быстро надевают на нее халат.
Каждый шаг давался ей с великим трудом, когда она, шаркая, проковыляла из ванной
