Учитель приедет с минуты на минуту, ты должен быть готов. Вон там я положила твой дорожный наряд.
Арей взглянул на кровать. Там уже лежал выстиранный и выглаженный бежевый дублет – плотно прилегающая к телу кожаная рубашка со стеганным подкладом, обшитая изнутри льном. К нему прилагались бордовые штаны, доходящие до середины бедра и слегка расширяющиеся к низу. Обычно их надевали с мужскими чулками, которые молодой маг на дух не переносил.
«Ох и прав был Сигурд, выговаривая нам за нашу моду», – усмехнулся про себя Арей.
Верхней одеждой мать выбрала такую же как и штаны бордовую безрукавку-колет. А что бы в молодом д'Эсте признавали аристократа, поверх всего он должен был надеть табард – накидку с родовым гербом – каштановым деревом, в которое бьет молния.
Все благородные семьи имели свой герб, так или иначе отражающий их происхождение и силу, которой они владеют. К примеру, у семьи Барбаро чьей силой был камень и все что связано с землей, гербом была гора на коричневом фоне, а у давно трагически исчезнувшего рода магов огня было изображено пламя на красном фоне.
Арей начал переодеваться, думая о том, что он должен сделать перед отъездом. Непременно, нужно попрощаться со всеми обитателями особняка и, конечно, навестить Розали в деревне. У него было не так уж много друзей. Редкие встречи с детьми других Архимагов были скорее официальными и не подразумевали дружеского общения, а в поселении близ особняка подростки предпочитали избегать общения с членом благородной семьи – перед ним они выслуживались, а за его спиной постоянно смеялись и злорадствовали в его сторону. Лишь дочь кузнеца, доброго друга Альберто д'Эсте, Розали всегда с удовольствием общалась с Ареем. Она была младше на полтора года, и до некоторых пор он относился к ней как к младшей сестре. До некоторых пор…
Из раздумий Арея вырвал голос Элизы:
– Все, твоя сумка собрана, подойди ко мне, я тебя причешу.
– Я уже не маленький! Мама, ну неужели я сам, по-твоему, это не сделаю? – молодой маг состроил недовольную мину.
Элиза нахмурилась, сложила руки на груди и возмущенно сказала:
– Арей д'Эсте. А ну-ка немедленно подойди ко мне, без разговоров сядь на стул и дай мне тебя причесать.
Арей сел на стул перед матерью, покорно сложил руки на коленях, а Элиза начала его расчесывать и продолжила:
– Во-первых, нельзя показываться учителю так, будто ты уличный мальчишка какой. А во-вторых… во-вторых… – голос матери дрогнул. – Во-вторых, это последнее, что я делаю для тебя. Ты понимаешь это?
До этого момента молодой д'Эсте не понимал. Наверное, это порок всей нынешней молодежи. Жить одним днем, нестись сломя голову вперед, не оборачиваясь на свое прошлое, не думая о том, что или кто остается позади. И оттого печальней будет, обернувшись, не увидеть тех, кого ты встречал, любил и ценил. Это было словно откровение для Арея, последний урок от матери перед его отъездом в большой мир.
Элиза крепко обняла сына. Так крепко, что снова растрепала всего его
