я не бросала. Просто, не каждая девчонка клюет на обжимание в туалете, под глупые шептания, словно сошедших со страниц дешевого романчика.
– Ух ты! А ты, даю руку на отсечение, немало их прочитала. Так?
– Ну и что? – с вызовом вздернула она бровь. – В этом нет ничего плохого.
– Да, ничего, – кивнул он – А я и не утверждаю, что это плохо. Только интересно: и клюют?
– Что? – переспросила девушка, поглядывая на дверь за спиной Вячеслава.
– Ну, эти… героини из твоих романчиков, клюют на комплименты о бездонных глазах и медовых губах?
Ох, как же ему понравилось, как мило она начала краснеть. Он, конечно, постарался, говоря ей последнюю фразу, смотрел только в ее глаза и на губы. А губы у этой хохотушки были замечательные. Влажные, полные, с глубокой ямочкой над верхней губой. А под нижней маленькая родинка, почти незаметная, но очень соблазнительная.
И Вячеслав почувствовал, как начал возбуждаться. Да еще так, как и не бывало ни разу, с той же Светкой, например. Это его не очень обрадовало. Во-первых, он не какой-нибудь, кобель, чтобы хотеть не знакомую девушку, когда несколько минут назад, целовал и обнимал совершенно другую, с которой между прочим, две недели как официально встречался. Но Вячеслав не мог ничего поделать, ни со своими мыслями, которые приняли очевидное направление, ни с телом, которое соответственно на эти мысли реагировало.
Пытаясь отвлечься, Вячеслав повторил свой вопрос.
– Иногда, – буркнула девушка, уже явно не веселясь. – Дай пройти.
Она шагнула еще ближе. Вячеслав резко вдохнул, и если бы не дверь за спиной, то от того, как он дернулся назад, мог позорно свалиться на пол.
– После того, как обговорим все условия спора, – сам не понимая, что несет, сказал он, и даже ему резануло по уху, как хрипло звучал собственный голос.
– Спора? Какого еще спора? – растеряно пролепетала девчонка.
– Ну, как же. Ты утверждаешь, что я не смогу соблазнить Светку. А я уверен, что это легче легкого. Так что…
– Я ни хочу никакого спора. Я просто сказала, что думаю. Зря я затеяла этот разговор. Соблазняй кого хочешь, а мне дай выйти отсюда. Меня все это не касается.
– Неделя. И она окажется со мной в одной постели. А ты поцелуешь меня, как победителя.
Она начинала сердиться. Он это видел. Как вспыхивают серо-зеленым огнем ее глаза, как щеки заливает отнюдь не смущенный румянец. Она даже ножкой притопнула, но эффективным этот жест было назвать трудно, на ней были плюшевые тапочки.
– Отойди! Я хочу выйти! И вообще, если ты сейчас же не уйдешь сам, то я спущусь вниз и скажу дежурной, что в общежитии посторонний. Ясно?
Вячеслав мог ручаться, что как только она выйдет отсюда, то быстрее побежит в свою уютненькую комнатку, и запрет дверь на замок.
– Нет. Не скажешь, – уверенно покачал головой он, улыбаясь до ушей.
– Уверен? – прищурила она глаза, теперь принимая его вызов.
