Хайди с собой! – объявил Петер.
– Кто? Кто? Куда, Петерли, куда? – сыпала вопросами взволнованная бабушка: судя по всему, она догадалась, что произошло, ведь дочь недавно сообщила ей, что видела, как Дета поднимается наверх к Дяде Альму. На ощупь подойдя к окну, бабушка распахнула его и с мольбой крикнула: – Дета, Дета, не забирай у нас ребёнка! Не отнимай у нас Хайди!
И Дета, и Хайди слышали голос, а Дета, пожалуй, и слова различила, поскольку ещё крепче сжала руку девочки и ускорила шаг.
Хайди стала упираться:
– Это бабушка кричала, мне надо к ней вернуться!
Но как раз этого тётя не могла допустить и принялась увещевать ребёнка тем, что приходится спешить, чтобы заблаговременно добраться до Майенфельда и завтра утром пораньше сесть на поезд, а уж там она сама увидит, как ей понравится во Франкфурте, ещё и уезжать оттуда не захочет; но если она всё же запросится домой, то конечно же поедет, но прежде ей надо будет припасти для бабушки какой-нибудь гостинец, чтобы порадовать её. Эта перспектива успокоила Хайди, и она зашагала вперёд без сопротивления.
– Что бы мне такое привезти для бабушки? – спросила она через некоторое время.
– Что-нибудь хорошее, – ответила тётя. – Можно, к примеру, белые мягкие булочки, то-то она обрадуется, ведь жёсткий чёрный хлеб ей уже не по зубам.
– Да, она его всё время отдаёт Петеру и говорит, что для неё он слишком жёсткий; это я сама слышала, – подтвердила Хайди. – Пойдём быстрее, тётя Дета, тогда мы, может, поспеем во Франкфурт ещё сегодня, и я быстренько обернусь с булочками.
Хайди припустила чуть ли не бегом, так что тётя с узлом на руке едва поспевала за ней. Но ей было только кстати, что девочка шагает быстро, потому что они уже достигли крайних домов Деревушки, а тут сейчас опять начнутся со всех сторон расспросы, которые могут сбить Хайди с толку. И она шла за Хайди, так чтобы все видели, как ребёнок её торопит. На все оклики и вопросы, доносившиеся из окон и дверей, она отвечала одно и то же:
– Вы же видите, я не могу остановиться, ребёнок торопится, а нам ещё идти да идти.
– Ты забираешь её с собой? Она бежит от Дяди Альма? Это чудо, что она ещё жива. Да ещё и румянец во всю щёку! – слышалось со всех сторон, и Дета была рада, что прошла через Деревушку без задержки и что ей не пришлось никому ничего объяснять, а Хайди не проронила ни слова и лишь стремилась вперёд.
С этого дня Дядя Альм, когда ему случалось спускаться вниз, шёл по Деревушке с каменным лицом, ещё более неприступным и злым, чем прежде. Он ни с кем не здоровался и вид имел такой грозный – со своим вьюком на спине, огромным посохом в руке и хмурыми кустистыми бровями, – что женщины стращали своих маленьких детей:
– Не шалите! Не то Дядя Альм заберёт вас к себе наверх!
Старик ни с кем в Деревушке не разговаривал, он проходил её насквозь, спускаясь ниже, в долину, где продавал свой сыр и запасался впрок хлебом и мясом. Когда он так шёл по
