мои пальцы своими ладонями и слегка потянула вниз. Две звонкие струи забили по дну ведёрка: «Бз-з-з, бз-з-з, бз-з-з…» Получилось!
После дойки, когда бабушка цедила молоко через марлю, я не выдержал и сказал:
– Я хочу попробовать.
Бабушка подала мне полную кружку, я сделал маленький глоточек и зажмурился от удовольствия, совсем как Ласточка. Молоко было тёплое, сладковатое, с неуловимым запахом Лосийки и разнотравья – вкусно! Бабушка заулыбалась:
– Пей, пей, Афонюшка, парное – самое полезное.
В два часа дня мимо нашего двора в полной тишине потянулось на пастбище стадо коров. Я подошёл к загону. Лосийка спокойно стояла у изгороди, жевала свою жвачку и нежно смотрела на резвящегося рядом телёнка. И какой дурак сказал: «Неуклюжий, как корова»? Наша Лосийка очень даже уклюжая и красивая: тёмнобурая шерсть без единого пятнышка, большие влажные глаза с длинными ресницами, маленькие острые рога и хвост с чёрной кисточкой – до самой земли. Я погладил Лосийку через изгородь и открыл калитку.
Глава 2
«Баунти»
В комнате стоял чудесный запах пшеничного хлеба. Я с удовольствием потянулся после сна, вскочил с кровати и направился на кухню. Вечером бабушка не дала мне месить тесто: «Ложись-ка ты лучше спать, Афоня. С таким кислым лицом хлеб не делают».
Свежие караваи лежали на столе, я приподнял полотенце и оторвал кусочек с золотистой корочкой.
– Вкусно? – послышался за спиной бабушкин голос.
– Угу, – ответил я с набитым ртом.
– Вот и славненько. А теперь марш мыть руки!
После завтрака бабушка спросила:
– Сходишь к соседям? Они живут неподалёку. Всегда их угощаю, когда хлеб удачный.
– Нет, – рассмеялся я, – сбегаю!
Бабушка положила в плетёную корзинку румяный хлеб, накрыла белым полотенцем, и я вприпрыжку отправился в путь.
Мне оставалось пройти через тёмный, заросший травой сад, когда впереди залаяла собака и навстречу вышел здоровенный мужик в шлёпанцах на босу ногу и с большими садовыми ножницами в руках. Я не на шутку испугался. Мужик вскрикнул:
– Ёшки-матрёшки! – хлопнул себя по лбу и засунул ножницы в карман широченных брюк.
Затем он наклонился, привычным движением закатал рукава тельняшки и протянул мне ладонь величиной с лопату:
– Коля, дядя Коля.
– Афанасий, – ответил я и с опаской пожал ему руку. Такой ручищи я в жизни не видел!
Собака лаяла как заведённая. Вдруг с цепи сорвётся? От этой мысли у меня по спине пробежали мурашки. Сосед улыбнулся:
– Это Хват. Слышишь, какой голос? А он ещё только щенок. Хочешь посмотреть собачку?
– Не очень, – честно ответил я.
Дядя Коля обернулся и крикнул, заглушая собачий лай:
– Хват! Свои!
Пёс затих, и лицо соседа расплылось в улыбке:
– Видишь какой умный?
