другая по спине, и, когда его колени подогнулись, Фая села на землю вместе с ним. Ей пришлось отстраниться, чтобы наконец-то увидеть его лицо и осыпать его поцелуями, и, когда он засмеялся ей в губы, она поняла, что еще не слышала ничего прекраснее этого тихого звука.
– Я очень скучала, – сказала Фая и добавила со строгостью, обращенной к воображаемым врагам: – Пусть это будет первый и последний раз, когда тебе пришлось уйти.
– Следующий, кто осмелится пойти на нас в атаку, познает гнев моей милой, – без насмешки, но с нежностью произнес Матвей, обвивая ее руками. – Я научу тебя биться на мечах перед нашим путешествием. Тебе не будет равных в бою.
Рядом раздались смешки. Фая и не подозревала, что у них были зрители. Матвей продолжил тише и медленнее, глядя только на нее:
– Ты была в моих мыслях каждое мгновение дня и ночи. Даже сейчас, пока я искал подарок, мне почудилось, что ты была рядом и направила мою руку своей. Только подумай, прикоснулась как наяву и сразу исчезла. Но глаза, мне показалось, были другими, золотистыми… Зеленые мне нравятся куда больше.
Фаю кольнула странная, совершенно неуместная сейчас тревога, и она отмахнулась от нее, засмеявшись. Матвей часто говорил, что ее глаза были яркими, как освещенный солнцем лес. Он потянулся к суме на поясе.
– Сейчас найду его, он здесь… – Он сглотнул и нахмурился, откинувшись назад, так что ей пришлось вытянуть обе руки, чтобы не разрывать объятия. – Сейчас, сейчас…
Его пальцы заметно дрожали, и, когда он отпустил ее талию, чтобы опереться о землю, Фая почувствовала, как улыбка сползает с лица.
– Матвей, что не так?
– Сам не знаю. В глазах потемнело. – Он провел по лицу рукой, и она бессильно упала на колени. Матвей покачал головой, послав ей веселый взгляд из-под упавших на лоб волос. – Видимо, никак не могу прийти в себя от радости. Я ведь тоже скучал по тебе, душа моя.
– У тебя что-то болит? – Она провела рукой по его боку, куда была нанесена смертельная рана, но не обнаружила там крови, а Матвей даже не поморщился.
– Нет, нет. – Юноша улыбнулся, прикрыв глаза, и тихо вздохнул. Его сильные плечи поникли. – Только передохну минуту. Я ведь должен отдать тебе…
Фая не смогла сдержать дрожь, прокатившуюся по телу из-за ужасного предчувствия. Она взяла ослабевшую руку Матвея и поднесла к губам. Та была холоднее, чем всего несколько мгновений назад, когда он обнимал ее, и на этот раз отогнать тревогу не получилось. Сердце будто повисло в ее груди тяжелым камнем. Когда Фая заговорила, ее голос дрожал.
– Матвей, пожалуйста…
Она сама не знала, о чем просит, прижав к груди их соединенные руки – обычные слова и молитвы ускользали прочь под его затуманенным взглядом. Он потерял равновесие, и она тут же подвинулась, чтобы положить его голову себе на колени. Фая коснулась его груди, чувствуя знакомые очертания оберегов рядом с сердцем и мысленно
