землю.
– Как хорошо ты все придумала, госпожа! – сказала она, едва они оказались вне ока Перуна.
– Я покровительствую женщинам, дитя мое, и радуюсь за тех, кто смог обрести личное счастье, как я, и пронести его через всю жизнь. Я давно размышляла о подобном празднике, но знала, что без поддержки нашего владыки ничего не получится, – призналась Макошь. – До сих пор я верила, что Матвей и Фаина окажутся там в качестве гостей.
– Но ты увидела их встречу теперь, когда все устроено? – с любопытством спросила Лебедь.
Богиня грустно улыбнулась ей:
– Пока Матвей на пути к перерождению, я не смогу ничего сказать. Душа – одно из самых удивительных творений в этом мире, сокровищница памяти и чувств, над которой ни я, ни Марена не имеем абсолютной власти, как бы нам того ни хотелось. Она будет жить, даже когда этот мир склонится к закату.
Лебедь вспомнила, как шевельнулись губы Фаины при звуке некогда знакомого имени.
– Я верю, что полностью забыть друг друга их души никогда не смогут, госпожа. Я бывала в разных землях за последние столетия и видела разных людей. Мало кого из них связывали столь же сильные чувства.
– Тогда, – ответила богиня, – все решится в весеннее полнолуние.
Настоящее время
Глава 1
Матвей Рокотов не мог поверить своей удаче.
Труд швейцарского хирурга девятнадцатого века Теодора Кохера о хирургических инфекционных болезнях, который в интернет-магазинах мог бы стоить ему совсем недешево, был втиснут на полку между «Морфологией волшебной сказки» и потрепанным изданием «Введения в психоанализ». Пролистав книгу, он с радостью отметил, что, несмотря на царапины на обложке и отсутствие титульного листа, текст внутри неплохо сохранился. Перспектива разбираться в дореволюционной орфографии перевода после изучения латыни Матвея совершенно не пугала.
– Кем бы вы ни были, Г. Н. Морозова, – пробормотал он, посмотрев на цену и заметив имя в посвящении на форзаце, – большое спасибо за щедрость.
Он осмотрел полки в поисках имени Якова Чистовича – вдруг нашлась бы «История первых медицинских школ в России», – но ничего не нашел. Другие книги его не интересовали.
По привычке наклонив голову, чтобы не удариться о низкий потолок, Матвей вышел из крохотной, заставленной книжными стеллажами и коробками комнаты. Ему пришлось повернуться боком, чтобы не задеть висевшие на стене коридора деревянные значки с портретами известных писателей. Когда его бывшая пациентка рассказала о магазине, где можно было найти старые и новые подержанные книги на любую тему, он представлял себе место побольше. Матвей не мог отрицать, что маленькие заведения обладали особой прелестью, но, посетив этот магазин несколько раз, он понял, что был слишком высокого роста, чтобы оценить их по достоинству.
Заплатив за книгу на кассе, он закрыл за собой тяжелую железную дверь в магазин и поднялся по лестнице во внутренний дворик старого дома на Покровке.
