был купцом и в детстве много рассказывал ему о диковинных орнаментах, которые ему удалось увидеть в дальних землях. Он был уверен, что сможет повторить их собственными руками, хотя порой невообразимые по красоте описания напоминали Фае сказки. Думал Матвей и о том, что однажды сам станет купцом, а поскольку расставаться с женой он не имел ни малейшего желания, то они уедут из деревни вместе – вот же неслыханно! – и отправятся в путешествие. За море, где есть роскошные дворцы, чьи крыши касаются облаков, и сады прекраснее, чем в любых легендах. Оттуда они привезут мягкие перины, шелк и фруктовые деревья, и цветы для сада Фаи. Их жилище будет самым красивым во всей деревне. Место на дворе Рокотовых, где к избе могла быть пристроена клеть [4] для молодой семьи, будущий муж уже присмотрел.
Фая знала, что последует за Матвеем куда угодно, – ее счастье было заключено в нем одном, и неважно, где они окажутся. Сейчас она была готова пожертвовать всеми дворцами на свете, лишь бы приближающиеся кочевники рассыпались в прах.
– Уж лучше бы сегодняшний день был сном, – глухо ответила она. – Матвей, правда ли, что сказывают… что они рубят врагам головы, а потом пируют их останками, что вороны? И делают себе из костей княжеские венцы? Сжигают дома и поля на потеху своим проклятым черным богам?
Матвей отпустил ее волосы и взял за руку, поглаживая маленькую ладонь.
– Не смешивай сказки и явь, – уклончиво ответил он. – Я тоже целюсь в голову, ибо тогда смерть наступает наверняка. Мой дядя уже сражался с ними раньше и знает, чего ждать. Они еще пожалеют, что решили напасть на нас.
Фая вспомнила, что сказали бабушке сегодня руны, и по ее телу пробежала дрожь.
– Ты можешь выйти на поединок, – что значило страшную смерть в случае его поражения и – почти наверняка – в случае победы: он должен был продолжать битву ослабевшим.
– Да, коли так укажет жребий. Но не забывай, я учился драться на мечах с семи лет.
Его голос был совершенно спокоен, будто Матвей не чувствовал страха. Но по едва заметной дрожи в пальцах, по тому, как он прижал ее к себе еще крепче, Фая понимала, чего он боится – прежде всего того, что не сможет защитить будущее, которого они так ждали. Она ответила тихой лаской, запуская руку в его волосы и поглаживая густые пряди, пока его плечи не расслабились. Матвей был куда выше и сильнее, и то, как легко он покорялся ей, заставляло ее сердце трепетать подобно пойманной в силок птице.
– Побудь со мной, мой свет. Хотя бы до заката, – попросила она, мягко целуя его в губы. Ее бабушка ушла к соседке, чтобы помочь с отелившейся коровой, и долго еще не вернется.
Матвей кивнул. Улегшись на бок, он положил голову ей на колени и закрыл глаза, улыбнувшись сквозь бороду, когда она снова коснулась его волос. Он часто звал ее красавицей, но и Фая подолгу любовалась его лицом в те моменты, которые им удавалось провести наедине.
Как только соседки могли говорить, что, в отличие от братьев, он был не так уж хорош собой? Ни у одного
Клеть – в древности – отдельная пристройка к избе, где обычно селились новые члены семьи.
