нечего сказать! -
И троекратным поцелуем
Сумел восторг свой передать.
«Теперь, нам стало всем понятно,
В искусстве кройки и шитья
Кто смог нас удивить приятно,
К кому лежит душа моя!
Ну, что ж, довольно веселиться, -
Царь посохом ударил в пол, -
Для каждой вашей мастерицы
Я службу новую нашел
На их, на девичьи, на плечи -
Пусть каждая затопит печь,
И мне на радость в этой пе́чи
Что сможет, то сумеет спечь.
И долго рассуждать не будем,
Все будет видно, что почём -
Пирог, творог, баран на блюде,
Пожарен, сварен, испечен!»
Иван ушел, опять угрюмый -
«Какой с лягушки разносол?»
И с этою недоброй думой
К своей избраннице побрёл.
«Что снова, Ваня, ты не весел,
Нахмурен, может, не здоров?
Что буйну голову повесил?
Ковёр был худшим из ковров?»
«Да что ковёр, твое уменье
Никто не сможет превзойти!
Узора хитрое плетенье
Прекрасно – глаз не отвезти!
И царь, все шлет тебе приветы,
Ковёр пришёлся ко дворцу,
Ему во свете равных нету –
Парча и бисер – все к лицу.
Но вот нам новое заданье,
О том сегодня будет речь,
Чтобы к утру, без опозданья,
Царю чего-нибудь испечь!»
«Заданье то – не наказанье,
Спокоен будь и не грусти,
Я все исполню приказанья,
Тебя от бед смогу спасти.
И в час, когда настанет вечер,
Ложись спокойно почивать,
А я, когда погаснут свечи,
Начну у печки колдовать.
Как прежде, ляжешь спать, а утром,
Ведь утро ночи мудрене́й,
Решится все само, как будто.
Не беспокойся, не робей!»
***
По пригорку заяц скачет,
Под горою дева плачет.
Хочет знать, что будет дальше,
Не желает больше ждать,
Просит сказку продолжать.
Ну, вот и вечер, лучик лунный
В окошко сверху вниз бежит,
Перед иконою старинной
Лампады свет едва дрожит,
И, помолившись пред иконой,
Царевич лег в свою кровать,
Готов дремотною дорогой,
Уснуть и сладко-сладко спать,
Но захотелось, вдруг, Ивану
За лягушонкой подглядеть,
Прибегнуть, стало быть, к обману,
И в эту ночь не спать, а бдеть!
Сказаться спящим, но стараться
