товары, отвечающие нуждам потребителей. Такое делалось и в Советском Союзе в прошлом, в 1930-х или 1960-х годах, когда западные фирмы строили «под ключ» новые заводы. Новым предприятиям требовались по-новому подготовленные инженеры и работники, которым волей-неволей приходилось перенимать современный зарубежный опыт и стандарты. В отсутствие конкуренции и других движущих сил рынка только так можно было совершить рывок, оставить позади устаревшие производственные процессы и консервативные навыки. Но горбачевский «научно-технический прогресс» пошел иначе – огромные инвестиции ушли в переоборудование созданных ранее действующих госпредприятий. Это привело к масштабному провалу инициативы. Руководство и рабочие на старых заводах противились нововведениям, не хотели менять старый уклад. Большая часть дорогостоящего западного оборудования не была установлена и ржавела на складах или под открытым небом[56].
Никто не мог объяснить, откуда возьмутся миллиарды для новых инвестиций. Дорогостоящая инициатива Горбачева не сопровождалась никакими мерами по сокращению вложений и расходов СССР на других направлениях. Между тем происходящее в советской торговле и финансах начало подтверждать опасения Андропова, высказанные в начале 1980-х годов. Нефтедобыча в СССР в 1980–1984 годах слегка снизилась, но при Горбачеве стала расти. Однако мировые цены в 1986 году рухнули с 27 до 10 долларов за баррель. В результате советская экономика не досчиталась 13 миллиардов долларов экспортных доходов. Впервые за десятилетия СССР завершил 1986 год с дефицитом торгового баланса в 14 миллиардов долларов. Советский долг западным банкам в твердой валюте вырос с 27,2 миллиардов долларов в 1985 году до 39,4 миллиардов в 1986-м, что превышало задолженность Польши в 1981 году. Это было только начало советских финансовых проблем при Горбачеве[57].
Какими бы ни были расчеты Горбачева, Рыжкова и советских экономистов, авария на Чернобыльской атомной станции их опрокинула. Взрыв 26 апреля 1986 одного из четырех реакторов АЭС на Украине, к северу от Киева, застал врасплох советских техников, ученых и всю государственную систему. Бегство сотен тысяч людей из Киева и массовая паника в других областях страны напоминали сцены Второй мировой войны. В первый месяц после аварии военные, инженеры, врачи, шахтеры и ученые рисковали жизнью в беспрецедентной операции по ликвидации источника радиации. Было эвакуировано 100 000 человек из ближайшего города Припять, создан 30-километровый периметр вокруг станции, снят слой зараженной почвы, обеспечена защита от радиации рек, организован уход за сотнями тысяч детей, снабжение необходимыми медикаментами и т. д. Только в первые 30 дней катастрофа на Чернобыльской АЭС стоила советскому бюджету 3 миллиарда рублей. Оценивая ущерб в начале 1989 года, Рыжков назвал цифру примерно в 8 миллиардов рублей. «Чернобыль с размаху ударил по только-только оживающей экономике, только-только отпущенной хоть на малую волю…», – вспоминал он
