Майкл.
– Так он же жид, – сказал Джимми. – Дядя говорит, что на старой родине он уже был бы покойником.
– Почему? – спросил Сонни. – В партизаны бы пошел?
– Нет, типа – просто бы убили.
– Твой дядя чертов псих, – сказал Майкл.
– Почему это псих? Он же…
– Эй, хорош, завязывайте, – сказал Сонни. – Не хватало нам еще спорить насчет евреев. Господи Иисусе.
– А дядя говорит, что евреи убили Иисуса и поплатятся за это.
– Убили Иисуса? Пять тысяч чертовых лет назад? – сказал Сонни. – Могу гарантировать, что мистера Джи тогда среди них не было.
– Ну да, но…
– Без «ну», Джимми. У меня нет какой-то особенной любви к евреям. Но какого хрена избивать мистера Джи, если он не имеет к этому никакого отношения?
– Правильно, – сказал Майкл. – Это не из-за Иисуса. А из-за нас.
– Ну…
– Хорош, – сказал Сонни. – Пошли снег разгребать.
Они пробирались через снежные кряжи и ледяные холмы Эллисон-авеню. Травили анекдоты, подслушанные в школе до рождественских каникул, обсуждали возможность хотя бы одного такого же снегопада – тогда уж точно в школу возвращаться не придется, спорили о том, кто изобрел телефон, и жалели, что ни у кого из них дома нет телефона, останавливались у магазинов, где им обычно поручали разгрести снег. У лавочников были свои лопаты, но у некоторых были и свои дети, которые справлялись с этой работой. Тем не менее они заработали шестьдесят центов и отправились к Словацки, где уселись перед прилавком и заказали три чашки какао.
– Мне надо вам кое-что рассказать, – сказал Майкл.
– Что это ты избил мистера Джи, – сказал Сонни, смеясь.
– Нет, – сказал Майкл. – Про другое.
Он рассказал им о своем визите в синагогу на Келли-стрит и о том, как рабби возник посреди метели, позвал его и попросил включить свет. Он не смог точно описать, как звучал голос этого человека, и не стал признаваться в том, что испытал страх, когда вошел в прихожую. Но он сказал, что рабби показался ему вполне хорошим человеком.
– А, вот что тебя так разъярило, – сказал Джимми. – Ты с ними дела водишь.
– Все, что я сделал, – включил этот чертов свет, – сказал Майкл, отхлебывая густой сладкий какао. Миссис Словацки была занята другими покупателями; когда лавка мистера Джи закрылась, работы ей основательно прибавилось: продавала конфеты детям и сигареты взрослым.
– Вот, значит, как они тебя поймали, – сказал Джимми.
– Ага, обманули и заманили в ловушку. Джимми, я здесь, и я живой.
– Откуда ты знаешь, может, он тебя загипнотизировал.
Сонни поднял руки ладонями наружу.
– Минуточку, погодите, – сказал он, останавливая их спор. – Это может оказаться кстати.
Майкл повернулся к нему:
– Ты о чем?
– Сокровища.
– Какие сокровища?
