осторожно приоткрывает крышку шкатулки.
Вера. К сожалению, пусто. Как у вас все быстро и ловко получилось. Признаюсь, вы меня удивили.
Александр прячет шомпол и револьвер в кобуру.
Александр. Поверьте, я способен на большее.
Вера. Охотно верю. Полюбуйтесь сюда, зеркало начала двадцатого века. Ручная работа. Вполне ещё крепкое. (Подходит к зеркалу, вглядывается в своё отражение.) Жаль стекло совсем тусклое, почти ничего не видно. Или вот! Взгляните. Старинный докторский саквояж. Совсем как у Антона Павловича Чехова. (Берёт саквояж, ручка саквояжа наполовину отрывается.) Почти целый. (Ставит саквояж на стеллаж.) А как вам эти хрустальные бокалы? Девятнадцатый век. Три штуки. Знаете, вся эта красота совсем не скоро предстанет перед широкой публикой, а мы с вами вот так, запросто, можем взять их в руки и почувствовать настроение той эпохи. Представить, как звучал этот благородный хрусталь, наполненный до краёв шампанским. Идите сюда. Послушайте. (Звякает фужерами.) Представляете, как красивые и благородные люди пили из них «Moet & Chandon»!
Александр. Шан и Дон? Китайцы, что ли?
Вера. Наивный Александр Александрович! «Moet & Chandon» это старинный сорт французского шампанского. Его пили Наполеон Бонапарт, французские Людовики, начиная с пятнадцатого, пожалуй. Помните это?
Вдовы Клико иль Моэта
благословенное вино
В бутылке мёрзлой для поэта
На стол тотчас принесено.
Оно сверкает Ипокреной;
оно своей игрой и пеной
меня пленяло: за него
последний бедный лепт,
Бывало, давал я.
Помните ль, друзья?
Его волшебная струя
Рождала глупостей не мало,
А сколько шуток и стихов,
И споров, и весёлых снов!
Вспомнили?
Александр. Нет, не помню.
Вера. Александр Александрович, вспоминайте, вспоминайте… В школе проходили этот роман. Александр Сергеевич Пушкин. Евгений Онегин. Вспомнили?
Александр. Вот вы, Вера, говорите: Пушкин, Наполеон. А мы? Чем мы хуже? Почему мы не можем?
Вера. Чего мы не можем?
Александр. Вот это самое: волшебная струя, глупостей немало. Ну, я в смысле выпить шампанского. Из этих фужеров.
Вера. Да с какой же это стати? Нет, нет, теперь это музейный экспонат и дотрагиваться до него руками может только… я. Ну, то есть хранитель фондов.
Александр. Знаете, Вера, месяц прошёл как я работаю в музее. Сегодня жалованье получил. Разве это не повод для бокала шампанского? Тем более экспонатами эти стекляшки станут, когда вы их сфотографируете и запишете в свои каталоги. А пока, пока это просто подарок, который музей может принять или отвергнуть.
Вера несёт фужеры к стеллажу и оступается.
Вера. Ах!
Александр
