меня на ноги. Лодыжкам еще больно, но не слишком. Я крепкая.
Окот делает несколько шагов назад, а потом горбится. Вот он только что был передо мной, а через мгновение на его месте оказывается исполинский крылатый бык.
A. Исполинский. Крылатый. Бык.
– Ого. Свя-я-ятая корова! – восклицаю я.
И смеюсь над собственной непреднамеренной шуткой, потому что ну смешно же!
Как и в человеческой форме, на его голове ярко-красный ирокез и золотое кольцо в носу. И он огромный. Копыта размером с мою голову.
Кроме ирокеза, все его тело черно. Я подхожу ближе, и Окот роет копытами землю. Я протягиваю руку, чтобы погладить его, но колеблюсь. Он наклоняет голову, чтобы ткнуться носом в мою руку. Я смеюсь.
– Ты очаровательный.
Он недовольно рычит.
– О, точно. Я имею в виду… ты очень сильный. Лютый. Свирепый. Пугающий. Большой. И… – я выдыхаю, не находя больше слов. – Достаточно мужественных прилагательных? У меня закончились идеи.
Окот снова рычит, и я думаю, что прощена. Без предупреждения он возвращается в форму фейри.
– Впечатляет. Ты самый красивый летающий бык, которого я когда-либо видела.
Он наклоняет голову и смотрит на меня.
– Мне приятно, что ты довольна моей формой ламашту.
Я оглядываю его с ног до головы. Это не единственная форма, которой я довольна.
– Покатаешь меня как-нибудь?
Он кивает.
– Конечно, возлюбленная моя.
Возлюбленная. Ха. Каждый раз пробирает.
Наконец-то и этот Купидон получил немного любви.
– Пойдем, найдем наш домик, и ты сможешь отдохнуть.
Я так и привыкнуть могу к постоянной заботе.
– Мне нужно их увидеть, – говорю я, останавливая его прикосновением к руке.
Окот вздыхает, словно боялся, что именно это я и скажу. Он внимательно смотрит на меня и кивает.
– Я все устрою.
Глава 11
Окот верен своему слову. Мы занимаем домик, и вскоре он уходит, чтобы узнать, можем ли мы как-нибудь добраться до генфинов.
Тем временем я переодеваюсь из униформы служанки в тонкое платье и туфли на каблуках, которые оставила мне Дуру. Моя кожа все еще темно-розовая, совсем как у высшей фейри, и хоть об этом беспокоиться нет нужды. Но я должна привести себя в порядок, раз хочу сойти за благородную. Даже низшие дворяне не ходят с растрепанными косами и без макияжа.
Окот возвращается только к ночи. Я мечусь по домику, как раненый зверь, и, когда Окот входит, чуть ли не выпрыгиваю из собственной кожи.
– Где ты был? Я так волновалась! Я думала, тебя поймали или еще хуже.
Он склоняет голову, словно моя паника сбивает его с толку.
– Прошу прощения, возлюбленная моя. Я не хотел, чтобы ты переживала.
– Что случилось? Тебя не было несколько часов.
– Пойдем, – говорит он, протягивая мне руку.
Глядя
